Уронить простыню было самым трудным для Эммы. Однако это оказалось необычайно действенным. Муж не просто отвлекся от расспросов, потеряв нить рассуждений, — он, кажется, вообще утратил способность соображать.
Эмори стоял, пристально глядя на жену, а потом широкими шагами пересек комнату, подхватил Эмму на руки и понес в постель. Бросив ее на покрывало, он стал поспешно снимать с себя одежду.
Эмма наблюдала за ним с каким-то весельем. Она не ожидала такой реакции. Конечно, она надеялась, что, обнажив тело, она как бы намекнет ему на свое желание, но не думала, что этого окажется достаточно и ей не придется ни о чем просить его. Видя, как нетерпеливо он срывает одежду, Эмма подумала, что, может быть, «осуществление брака» для мужчин не так уж неприятно. Право, он пылко стремится к этому. Туника слетела на пол мгновенно, и теперь он прыгал по комнате на одной ноге, стаскивая сапог. Наконец ему удалось избавиться от обуви. Минутой позже он развязал тесьму своих штанов и спустил их вниз.
Эмма широко раскрыла глаза, когда вновь увидела его мужскую плоть. Она показалась ей еще больше, чем в прошлый раз. «Травяные отвары сделали свое дело!» — с удовлетворением подумала Эмма.
Неожиданно она заметила, что он застыл на месте, и подняла на него глаза. В его взгляде читалось голодное нетерпение, лицо было искажено мукой страсти. Эмма облизала губы и нерешительно спросила:
— Что такое, муж мой?
Эмори застонал и закрыл глаза, не в силах смотреть на быстрые движения ее острого язычка, скользнувшего по губам. Ад и тысяча дьяволов! Разве ей непонятно, что он еле сдерживается! Неужели она не представляет, какие усилия он прилагает, чтобы не наброситься на нее, как хищник? А ведь именно так он и собирался поступить, срывая с себя одежду. Потом, разумеется, он сумел совладать со своими низменными инстинктами и вспомнить, что его молодая жена еще не освоилась с радостями супружества. Вспомнить, что он поклялся себе при следующем соитии не спешить и постараться доставить ей удовольствие… насколько сможет. По крайней мере не причинить ей боли, ведь всем известно, что настоящие дамы наслаждения при этом не испытывают.
— Муж мой?
Эмори со вздохом открыл глаза, выдавил из себяулыбку и осторожно опустился на постель рядом с женой.
Эмма ответила ему такой же напряженной улыбкой и перевернулась на спину. То есть повторила все, что он велел ей в их первую брачную ночь. Она ждала, что теперь он навалится на нее и начнет их совокупление. Однако вместо этого Эмори слегка поднял брови, а затем скользнул взглядом по ее телу. Когда его взор достиг низа ее живота, Эмма вспомнила, о чем он просил ее в прошлый раз, и раздвинула ноги.