— Его светлость — самый чудаковатый лорд в королевстве, Сесил. Он помнит все болезни, которыми страдают упряжные лошади, но он редко помнит, кто работает на его землях. Вряд ли он вообще заметит отсутствие своей дочери.
— Все же, я думаю, будет лучше, если эту задачу возьмет на себя Робин Саваж.
Дерри помолчал, потом ухмыльнулся и низко поклонился Сесилу. Он повернулся кругом и закружился перед канцлером. Когда он остановился, его поза изменилась. Вместо статного стройного рыцаря появился сутулый завсегдатай таверн и тому подобных заведений.
— Храни Иисус вас, хозяин. Рад служить вам за определенную плату. Премного обязан вам, хозяин, за вашу веру в Робина Саважа.
— Удивительно, как легко вы расстались с буквой «р», — сказал Сесил. — Можно подумать, вы родились в Хаундсдич.
— Деревенщина есть деревенщина, рожден он в Уайт-Холле или в забегаловке. — Дерри оставил свой деревенский акцент и серьезно посмотрел на Сесила. — Я буду счастлив отдать эту предательницу в руки правосудия. Спасибо, Сесил, за то, что вы предоставили мне такую возможность.
Сесил помолчал немного, потом положил руку на плечо Дерри.
— Будь осторожен. Я забыл, что ты пострадал в своем стремлении остановить предательство. Теа Хант — это не твоя покойная жена и не Кровавая Мария.
Дерри слепо смотрел куда-то через плечо Сесила. Он рассеянно кивнул.
— Я буду обращаться с ней, как она того заслуживает, как заслуживают все предатели.
— Дерри!
Он встретился с взволнованным взглядом Сесила.
— Не беспокойтесь. Я запомню ваши наказы, но вы тоже должны запомнить то, что я сказал. Эта женщина пошла по плохой дорожке. Я не буду препятствовать тому, чтобы ей воздали должное. Поистине, мне будет очень приятно поохотиться на госпожу Хант.
Дерзкий дурной человек.
Эдмунд Спенсер
Теа отказалась ехать в карете. Она такая тяжелая, громоздкая и к тому же еле плетется. Тею так растрясло за несколько минут, что чуть не вырвало. Она предпочла скакать во главе процессии, как раз позади верхового экипажа, несмотря на протесты няни Хобби. Хобби ехала в карете и кричала своей воспитаннице, если вдруг ей казалось, что та скачет слишком быстро.
— Госпожа-а-а-а!
Теа тяжело вздохнула и повернула свою кобылу. Не было смысла пытаться игнорировать Хобби. Она начинала кричать еще громче. Когда они въехали на следующую поляну, Теа тащилась рядом с каретой;
Повозка наехала на бревно, и ее так тряхнуло, что Хобби скрылась во взметнувшихся многочисленных юбках.
— О-о-ох, — застонала она. — Госпожа, мои кости, мои кости.
— Ты можешь ехать верхом.
— Той ужасной кобыле, которую мне дали, нельзя доверять.