— Святые кости, я знаю это. Но моя совесть не может позволить, чтобы она вышла замуж за такую скотину.
— Елизавета любит Англию, — сказал Саваж. — Королева Мария любит трон. Я не освобожу тебя до тех пор, пока ты не прекратишь настаивать на том, что тебе необходимо вмешаться во все эти дела.
— Я знаю, — огрызнулась Теа. — Не считай меня дурой. Ты способствуешь чудовищной свадьбе. Это тоже грех.
Саваж подошел к ней лениво, как будто бы во сне.
— Так, значит, ты сердишься на меня?
— Да.
Он подошел ближе и положил руки на ее плечи, но она скинула их.
Он поцеловал ее в шею, она оттолкнула его. Он приблизил губы к ее уху.
— Может, ты продолжаешь сердиться и на себя за то, что страстно желаешь разбойника.
Потерев ухо, она фыркнула, но ничего не сказала.
Саваж коснулся мочки ее уха кончиком языка, потом пробежался губами вниз по шее, закончив путь поцелуем основания шеи.
— Мы оба испорчены, — сказал он и начал свой путь обратно. — Они повесят меня, если узнают, что я взял тебя. Давай же, Теа. Если мне суждено быть повешенным, покажи мне побольше из того, за что я умру.
Любовник должен показаться своей возлюбленной умудренным во всех отношениях, сдерживать себя и не делать ничего такого, что могло бы быть ей неприятно.
Андреас Капелланус
Дерри очнулся и почувствовал, что его лицо зарыто в облаке черного шелка. Его глаза раскрылись, и сначала он был поражен, заметив, что нежное плечо касается его обнаженной груди. Потом он понял, что спал, свернувшись вокруг Теи. Ее волосы были разметаны по его лицу. Он поцеловал ее в макушку, соскользнул с кровати, оделся и на цыпочках вышел из комнаты. Уже снаружи он просунул руки в рукава камзола, повернулся и задвинул засов на двери.
Она будет рассержена. Опять. После ночи бурной любви они проспорили до утра, потому что он отказывался освободить ее, а она отказывалась повиноваться. Он мог бы догадаться, что она не из тех женщин, которые будут относиться почтительно к нему, даже после того, как он стал ее хозяином в постели. Будь она проклята. Еще несколько таких ночей, и она сделает все, что он ни пожелает. Может быть.
Он усмехнулся самому себе, попытался отделаться от глупой гримасы, потом забылся и опять усмехнулся. Он сделал открытие и чувствовал себя, как те исследователи, которые открыли Новый мир. Она любит искусство. Когда она сравнила его ласки с ощущением, которое возникло у нее при первом знакомстве с картинами Тициана, ему с трудом удалось скрыть свою догадку. Стараясь оставаться равнодушным, он попросил ее описать работы да Винчи, Боттичелли, античные статуи. Он дал себе слово, что когда-нибудь покажет ей свою комнату с сокровищами.