– Четыре года прошло, – внезапно заговорил Доминик, – а ты по-прежнему выглядишь очаровательным ребенком. Только еще более красивым.
Мэдлин стало тоскливо. Она попыталась отвернуться, но Доминик сжал ее руки.
– Подожди, – выдохнул он. – Ведь ты не собираешься снова исчезнуть? Скажи, Мэдлин. – Он наклонился к ней, она увидела совсем близко его лицо. Доминик с горечью смотрел на нее. – Ты хотела наказать меня? Или тебе было просто наплевать на меня?
– Ты опоздал с выяснением причин ровно на четыре года.
Мэдлин откинула голову и пристально посмотрела на него. Их взгляды встретились.
Казалось, он охотно встряхнул бы ее, его пальцы сжали ее локти, но вдруг он передумал.
– Ты права, – согласился он. – Четыре года – слишком большой срок, чтобы дождаться ответа, который на самом деле меня и не интересует. Но вот что мне действительно интересно, Мэдлин, – голос стал резким, – каким образом пребывание в Бостоне и эти проклятые четыре года превратили своенравного ребенка, которого, как мне казалось, я любил, в женщину?
Этого нужно было ожидать, подумала Мэдлин мгновением позже. Все можно было прочесть в его глазах, вспыхнувших холодным блеском, понять по сжавшимся губам. Но Мэдлин была слишком взволнованна и не поняла намерений Доминика. Когда его горячее дыхание опалило ее холодные губы, ошеломленная Мэдлин не могла сдвинуться с места. Доминик крепко прижал ее к себе, даже через дубленку она чувствовала тепло его тела. Он нетерпеливо прижался губами к ее губам, раздвинул их, и Мэдлин сразу вспомнила его прежние поцелуи.
Его прикосновение разбудило ее. Внутри все задрожало от возбуждения. Но Мэдлин, отчаянно сопротивляясь, пыталась вырваться. Она чувствовала, как его нетерпеливая страсть вызывает в ней ответное желание, и не хотела ни того, ни другого.
Ни за что, с отчаянием твердила Мэдлин про себя. Никогда.
– Ты только полдня дома, – тихо сказал Доминик, поднимая голову, – а я уже не могу… – Он смотрел на нее странным взглядом, в котором смешались ярость и мука.
Он не договорил, снова прижался губами к ее губам, погрузил пальцы в шелковистые волосы, откинул ее голову и склонился над ней. Другой рукой он обнимал ее за талию, крепко прижимая к себе. Беспомощный стон вырвался у него, и Мэдлин ответила ему таким же стоном.
Он продолжал целовать ее, Мэдлин пыталась сопротивляться, в их жестокой борьбе было мало любви. Но Мэдлин чувствовала, что ее сопротивление ослабевает, что вся она, затрепетав, отвечает на его ласку. И вот они уже целуются, сжимая друг друга в объятиях и забывшись в смятении чувств. Четыре года назад они тоже переживали смятение чувств – самое волнующее в их отношениях. Если Доминик этого хотел. Но он редко этого хотел.