– Возможно, из-за этого приключения мы проголодались.
Он отвел прядь волос с ее плеча и коснулся пальцем чувствительной кожи у нее за ухом.
– Ты не представляешь, насколько я проголодался, дорогая.
Она хотела сказать, что очень даже хорошо понимает, потому что испытывает такой же силы желание. Но это было бы чревато, поскольку стало бы приглашением к обжигающим душу поцелуям. Даже сейчас она ощущала, как горит ее – и его – кожа в месте прикосновения его пальца.
Он дотронулся до ее подбородка и приподнял его, чтобы она могла посмотреть ему в глаза.
– Ты сожалеешь о том, что случилось в башне?
– Нет! – горячо ответила она и улыбнулась ему в ответ.
– Очень рад слышать это. Я… – Он сильно закашлялся.
– Ты не хочешь чего-нибудь выпить?
Он отрицательно покачал рукой, продолжая кашлять. Напугавшись, она взяла его за руку и подвела к креслу.
– Садись. – Жестом подозвала слугу: – Принеси лорду Брэддоку выпить что-нибудь холодное.
– А также, – добавил Александр, слегка подмигнув слуге, – принеси-ка какой-нибудь напиток мисс Недеркотт. Она, конечно, здорова, но отчего у нее такой хриплый голосок? Сможешь?
Слуга молчал, словно боялся предать ее своим ответом. Затем он сказал не очень уверенно:
– Да, милорд. Я вас понял.
Как только дверь за слугой закрылась, Александр сказал:
– Ты привела в замешательство своих слуг.
– Я? Это ты разволновал его.
– Даже со стороны видно, как слуги беспокоятся о семействе Недеркоттов. Даже слишком, чтобы запереть одну из вас в башенной комнате и устроить там пожар.
Она обвила его руками.
– Пожалуйста, не говори такие вещи.
– Я говорю комплименты твоим слугам. – Он вздохнул. – Честно говоря, я испытываю даже облегчение, что ты будешь в безопасности в своем доме. Я сомневаюсь, что ты сможешь куда-либо пойти без того, чтобы за тобой не наблюдала по крайней мере одна пара глаз. Твои слуги без промедления сообщат обо всем необычном.
Подтянув еще одно высокое кресло, она села напротив Александра.
– Знаешь, меня потрясло то, что ты сказал в башенной комнате.
– Я там говорил много чего. – Он снова провел пальцем по ее щеке. – Что именно?
– Из твоих слов я сделала вывод, что ты опять воюешь против французов.
– Неужели?
– Ты говорил о французах…
– Должно быть, ты ошиблась, вряд ли я мог думать о чем-либо еще, кроме как о нашем спасении.
– В какой-то миг ты перестал понимать, что я была там.
– Вздор.
– Если это вздор, то почему ты назвал меня Рексли?
Он отдернул пальцы и отвернулся. Чайна ждала ответа, однако он продолжал молчать. Ей понадобились все ее силы, чтобы остановиться и не требовать от него немедленного объяснения. Но она уже почувствовала неприятную волну отчуждения. И это после того, как они испытали такую близость!