– Расскажи мне все, – потребовал он.
– Сначала ты должен дать мне клятву исполнить все, о чем попрошу.
– Джоанна, я отдам тебе все, что хочешь. – Он подошел к ней, взял ее руки в свои и прижал к груди, против сердца. – Я люблю тебя. Я никого больше никогда не любил.
К его огорчению, она отняла у него свои руки и сложила их крестом на своей груди так же, как раньше складывала на коленях. Элан подумал, не делает ли она так, чтобы они не дрожали. В своем теплом платье, с волосами, затянутыми в тугую косу, она выглядела монахиней, строгой и неприступной. Он ощутил холодок в сердце, начиная понимать, как сильно отличается она от той девочки, которую он знал когда-то.
– Я хочу справедливости, – проговорила она.
– Ты ее получишь.
– Более того, я хочу мести.
– Джоанна…
– Прекрасного доброго человека лишили жизни, – продолжала она, словно он и не прерывал ее. – Мой сын остался без отца, а я… я потеряла восемнадцать лет жизни. Моя молодость прошла. Все, кем я могла бы стать, все, что я могла бы увидеть или сделать за эти годы, было у меня отнято. Я хочу видеть наказание виновных.
– Я даю тебе в этом слово.
– Ты не понимаешь. Я хочу принимать в этом участие. Я не намерена сидеть здесь одна, терпеливо ожидая, пока кто-то будет искать убийцу моего мужа. Вы должны раскрыть мне свои тайные планы, или я не расскажу то важное, что знаю.
– Молчание не освободит тебя из заточения, – напомнил ей Элан.
– Еще час назад я думала, что только смерть откроет двери моей темницы, – ответила она. – Если вы не сделаете того, что я хочу, для меня ничего не изменится. Ну, так как, милорд, помогать мне вам или вы с рассветом покинете Бэннингфорд и никогда сюда не вернетесь?
– Твои сила воли и мужество пристыдили меня, – признался Элан. – Ведь ты не смягчишься, не так ли?
– Нет. – Она встретилась с его глазами хорошо знакомым ему твердым взглядом. Он часто замечал его у людей накануне битвы. Отказать ей он не мог.
– Хорошо, – ответил Элан и добавил: – Джоанна, времени осталось мало: мне надо спуститься по веревке и пройти через калитку до рассвета.
– Понимаю.
– Хотелось бы, чтобы ты была не такой безразличной, – заметил он.
– Такой, как когда ты вошел в мою комнату? – Она скупо улыбнулась. – Возможно, после того, как я освобожу свое сердце и мысли от воспоминаний об этом злодейском убийстве, от негодования, которое столько лет копилось и взывало к мести, возможно, тогда я найду в своей душе место для нежных чувств. Но сначала я расскажу тебе эту мрачную историю, как я ее теперь знаю. Вот что произошло тогда.