Они стали вокруг нее, глядя на мраморное изображение молодого человека в латах и шлеме.
– Криспин, – Джоанна опустилась на колени. – Мой отец никогда не разрешал мне приходить сюда. Он не позволил мне даже присутствовать на твоих похоронах.
– Теперь ты здесь, дорогая моя. – Роэз стала на колени рядом с падчерицей.
Тогда и все остальные: Элан, Пирс, Уилл и Самира – последовали их примеру. Отец Эмброуз громко молился за упокоение души Криспина, за утешение душ и мирную жизнь его вдовы и сына, за тех невинных людей, кто были оклеветаны как убийцы Криспина, но через много лет оправданы. Наконец, Эмброуз молился о Божьем снисхождении к тем, кто отнял жизнь у Криспина и кто теперь предстал перед вечным судом. Когда Эмброуз закончил и двинулся к лестнице, Джоанна задержалась у надгробия мужа. Пальцы ее легко коснулись холодного лица статуи.
– Совсем не похоже на того Криспина, которого я знала, – проговорила она.
– Не похоже, – согласился Элан, – Вероятно, скульптор ни разу не видел Криспина ни живым, ни мертвым. Но я каждый раз вижу друга, когда гляжу на Уилла, его сына.
– И я тоже, – сказал Джоанна. – Ты знал Криспина лучше, чем я, Элан. Скажи мне: он очень огорчился бы тем, что мы любим друг друга?
– У Криспина была щедрая душа, и там, на небесах, она радуется за наше счастье.
– Надеюсь. Но я боюсь совершить какой-нибудь недостойный поступок, запятнавший бы его светлую память или огорчивший его сына.
– Душа Криспина была бы счастливее, – промолвил Элан, – если бы мы стали мужем и женой. И если, как я начинаю подозревать, сын Криспина похож на отца, так же благороден, то лучше бы нам объявить о помолвке до того, как Уилл узнает о нашей интимной близости. Ни при каких обстоятельствах не хотел бы я встретиться с этим молодым человеком, держа меч в руке.
– А что плохого в нашей близости? – вскричала Джоанна. – Я отдалась тебе с великой радостью. И ты это прекрасно знаешь.
Элан положил руку на мраморное плечо статуи Криспина знакомым жестом, которым, Джоанна помнила, он клал руку на плечо живого Криспина и на плечо Пирса. Вторую руку он протянул Джоанне, и она с благодарностью приняла ее.
– Криспин, – произнес Элан. – Я даю здесь, у твоего гроба, торжественную клятву, что буду любить и защищать Джоанну всей своей жизнью. Все, что имею, принадлежит ей. Спи спокойно, старый друг, дорогой брат. Твоя смерть отомщена, твой убийца мертв, твоя вдова освобождена, твой сын вступил во владение всем наследством, и тебя все вспоминают с искренней любовью.
Они оглянулись на звук шагов и увидели Пирса, который стоял рядом с ними. Он шагнул к ним и положил руку на плечо Элана.