– Я теперь старше, Кэт. И почти королева. А он не Томас. Прикажи им прислать его ко мне.
Роберт вошел, встал на колени, задержал ее руку в своей, подняв к ней настойчивые глаза.
«Она еще не королева, – подумала Кэт, – но верьте мне, милорд, она ею станет. О, любовь моя, будь осторожна! Он слишком красив, этот мужчина. В нем слишком много очарования. Даже я слабею, когда смотрю на него».
– Очень мило с вашей стороны, что вы приехали повидаться со мной, милорд Роберт, – проговорила Елизавета с холодным достоинством.
– Мило! – В его голосе прозвучала вся уверенность мира. – Мило со стороны вашей милости позволить мне служить вам.
Она рассмеялась:
– Теперь многие желают служить мне, лорд Роберт. Хотя совсем недавно даже не приезжали в Хатфилд.
– Возможно, они держались в стороне из-за страха подвергнуть опасности такую прекрасную и милостивую леди?
– Или самих себя? – предположила она. – Но я слышала, вы недавно вернулись из Франции, в чьих землях великолепно послужили нашему государству; так что мы не можем обвинить вас в трусости, не так ли?
– И все же именно страх удерживал меня вдали от Хатфилда, страх перед тем, что такой импульсивный поступок может повлечь за собой опасность для лица, чья безопасность значит для меня гораздо больше, чем моя собственная. Могу ли я побеседовать с вашей милостью наедине?
– Разумеется, нет, милорд! Могу ли я, молодая незамужняя женщина, оставаться наедине с мужчиной… прошу прощения, милорд, но до нас доходят разные толки… с мужчиной, имеющим такую репутацию, как ваша, в глазах противоположного пола? Кэт Эшли останется. Она моя самая лучшая служанка и подруга.
Роберт почувствовал неловкость. Кэт Эшли не славилась способностью хранить тайны. Но королева находилась между жизнью и смертью, а Елизавета разве что не сидела на троне. Ему нет нужды беспокоиться об этой сплетнице Эшли. Больше того, он знает, что его судьба связана с принцессой. Ее поражение будет и его провалом, так же как и ее триумф. В жизни человека с амбициями наступает момент, когда он должен открыто показать, на чьей он стороне. Если бы только он мог остаться с ней наедине, как много он смог бы сделать! Знала ли Елизавета об этом? Или же она, молодая женщина, мужественно стоявшая лицом к лицу с Гардинером и ему подобными, испугалась власти обаяния Роберта Дадли?
Он почти угрюмо проговорил:
– Похоже, моя судьба – никогда не быть рядом с вашей милостью.
Ей понравилась такая угрюмость. Это было для нее манной небесной. Он сравнивал Кэт с тюремными решетками. У Елизаветы от удовольствия закружилась голова. Да, она должна держаться надменно, пока не привыкнет к этой сладкой отраве.