Улицу перегородил выползающий из переулка приземистый погрузчик с выдвинутой над кабиной стрелой с широкой площадкой, что делала его похожим на кавказца в национальной кепке.
Я молча ругнулся, Тамара чуть улыбнулась уголками губ. Я покосился на ее чеканный профиль: ни одной лишней детали, лицо угловато-нежное, сразу возникает образ рожденного в дизайнерских муках дорогого автомобиля с его вызывающе спортивными обводами и в то же время изысканным комфортом.
— Смотрите на дорогу, — попросила она тихим голосом.
— Я и смотрю, — буркнул я.
— Я не дорога…
— Это вы так думаете, — ответил я. — Может быть, как раз дорога на новую ступенечку. Понять бы, эта ступенька вверх, а не в сторону, где пропасть?.. Очень уж многие делали шаги именно в сторону, полагая, что вверх… Их косточки там далеко внизу быстро растаскивают мелкие хищники.
Она сказала сочувствующе:
— Вы живете в мире хищников?
— Да, — ответил я с горечью. — Именно. В мире, в котором сильный пожирает слабого, но это дает возможность существовать ряду категорий граждан, что совсем не являются необходимыми для общества. Простите, я не имел в виду именно юристов и «зеленых».
Она холодновато улыбнулась:
— Понимаю, что вы имели в виду.
— Простите, — сказал я покаянно, — я в самом деле просил о встрече не для споров и нападок, а чтобы глубже понять вашу позицию и… постараться оценить, насколько она востребована обществом. Или будет востребована.
Она спросила с ноткой вызова:
— А если недостаточно востребована?
— Простите?
— Если, говорю, — сказала она, — в полной мере будет востребована только через год-два, а то и десять лет?
Я пробормотал:
— Конечно, хорошо быть Коперником, но и на костер не хочется. С другой стороны, производство любой серьезной игры занимает несколько лет.
Она ахнула:
— Так долго? Больше, чем фильм?
— Фильм ерунда, — сказал я с пренебрежением. — Актерам велел смеяться — смеются, велел плакать — плачут. А тут все нарисовать надо… Так что байма — это серьезно и, главное, долго.
Она смолчала, наблюдая, как я, слегка нарушая, перестраиваюсь из левого ряда в правый сразу через две полосы. Там пополз, выбирая щелочку, куда можно втиснуться машине. К счастью, повезло, впереди один как раз отъезжал, я сбросил скорость до черепашьей, затем втиснулся на освободившееся пространство, опередив сразу двоих, что уже присматривались.
Я нарочито выбрал кафе, а не ресторан, а то подумает еще что, хотя это кафе даст сто очков иному ресторану. Уютный зал, прекрасная, под старину, мебель, яркие люстры под потолком, не люблю дурацких свечей на столах, накрахмаленные салфетки и меню в толстых папках из дорогой кожи.