— Привет, — ответил я. — Откуда знаешь?
Он гордо улыбнулся:
— Так я в комитете по подготовке! Такие встречи надо готовить заранее. Тем более что только мы и можем чем-то похвастаться. Ты все еще занимаешься игрушками?
— Играми, — поправил я. — Вернее, баймами.
Он внимательно всматривался в мое лицо.
— Что ты помятый какой-то… И давно в парикмахерской не был, заметно. Не слишком ли большое значение придаешь играм? Хотя я слышал, в прошлом году большие бабки зашиб… Но в чем-то кинули…
Я вздохнул, не хочется ни говорить про кидалово, это один из столпов общества, ни объяснять про баймы очевидные мне вещи, но абсолютно дикие для нормального большинства, на котором держится мир. И так уже смотрят снисходительно, как на взрослого, что занимается какой-то хренью. Добро бы еще как хобби, а то всерьез…
— Пока они были играми, — сказал я, — кто их принимал всерьез? Хотя уже тогда мог понять, почему так самозабвенно торчу перед экраном…
— А теперь? — спросил он с интересом.
— Теперь стали баймами, — сказал я, — это тот уровень, когда начинают конкурировать не с какой-нибудь ерундой, вроде фильмов или вообще телевидением, а царем всех и вся — книгами!
Он хмыкнул:
— Ну, книги всегда были и останутся незыблемыми.
— И всегда будут ездить на лошадях, — сказал я ему в тон. Сколько раз говорил это таким же и сколько раз еще придется? Увы, «простых» переубедить непросто, но с таким контингентом происходят всегда странные вещи: в какой-то момент все «переубеждаются» как-то внезапно и становятся из враждебной массы вполне лояльными. Так было всегда, я, к примеру, помню кампанию против электрических кофемолок: во всех газетах доказывали, что только ручной помол обеспечивает правильный кофе. — Как ты быстро пересел на «мерседес»!
Он поморщился:
— Это другое. Но книги не тронь, твои игры с ними никогда не смогут тягаться.
Мне показалось, что возражает как-то не слишком увлеченно, словно думает о другом, а эти вопросы просто некое прощупывание, но я не то чтобы завелся, но трудно соступить с накатанной дорожки, и я ответил весомо:
— Уже тягаются. Хотя баймы еще во младенчестве. Понимаешь, ресурс книг выработан целиком и полностью!.. Современный писатель расставляет буковки точно так же, как это делал Пушкин, Овидий или Навуходоносор.
— Теперь печатают, — сказал он важно, — на ноутах. А книги с бумаги переходят на харды.
— Верно, — согласился я, — но — буковки!
— И что?
— А то, что буковки уже развивать невозможно, а баймы — еще как!
— Фильмы же не вытеснили! — сказал он, защищаясь. — А как орали, что с кинематографом перестанут читать книги!