— Ты все пытаешься выбрать между Светом и Тьмой? — спросил тот, кто мне снился.
— Да…
— Не стоит… Не сравнивай правду, которая стоит за людьми. Сравнивай людей.
— Почему?
— Да потому, что не вера делает нас, а мы — веру. Сражайся за тех, кого любишь. И если при этом ты на стороне Света — пусть гордится Свет.
— Понял, — сказал я, просыпаясь. — Понял…
Дул ветер, и убежище подрагивало. Я лежал под унылое пение, пока не услышал, как хлопнуло свернувшееся Крыло. Встал, вытянул руки, и тугая ткань плеснула со всех сторон.
Котенок был на руках у Лэна, шерстка его вздыбилась от возбуждения.
— Пора. — Котенок окинул меня подозрительным взглядом. — Ты готов?
— Готов. Гордись.
Котенок не понял.
— Теперь можно не таиться, — все еще недоуменно поглядывая на меня, сказал он. — Крылатые и Летящие сцепились насмерть. Летим к башне.
— А там? — Я вспомнил, как пробирался в башню выручать Лэна и как падали Крылатые, атакуя башню на перевале Семнадцати. — Будем стену долбить? Или сунемся поверху, у всех на виду?
Котенок хихикнул.
— Вход найдется, Данька. Там много дверей… для своих.
Мы взмыли в холодное небо, и башня сразу выросла, выползла из-за скал — черная игла, воткнувшаяся в тучи. Она была совсем рядом, и десять минут полета слились в один миг. Я успел соскучиться по Крыльям за эти дни…
А вход нашелся сразу. Котенок выскользнул у Лэна из рук и уверенно полетел к одной из амбразур, опоясывающих башню метрах в десяти над землей. Амбразура была забрана мелкой решеткой — даже Котенок бы не пролез, и он повис, выжидательно глядя на нас.
Почему-то ему хотелось, чтобы ЭТО сказал я.
— Попробуй, Лэн, — попросил я Младшего.
Когда от прикосновения его рук решетка уползла в стену, я полез в амбразуру первым. Мне так хотелось увидеть лица врагов… и не чувствовать ничего, кроме тяжести меча в руке.
Но нас никто не подкарауливал.
В башне было темно и тихо. Мы стояли в маленькой комнатке, где одна стена была полукруглая, а из открытого люка в потолке спускалась лесенка. Металлическая, тоненькая и несерьезная, совершенно не подходящая к такому месту. На стене чадил черным пламенем факел, и очки позволяли видеть в его свете — багрово-фиолетовом, неверном, похожем на сумрак фотолаборатории.
— Вверх, — без всякой интонации выдохнул Лэн. — Они там.
— Точно? — зачем-то спросил я.
Наши взгляды встретились.
— Я их чувствую, — спокойно разъяснил Лэн. — Они… они зовут.
Солнечный котенок тревожно посмотрел на Лэна, потом молча подошел к лесенке и взлетел вдоль нее — в люк.
— Лэн. — Я говорил, стараясь не замечать нарастающий в груди холодок. — Тебе не стоит туда ходить. Я справлюсь сам. У меня Настоящий меч.