— Он так и сказал — короля? — уточнил Малеверер, от которого не ускользнуло замешательство мальчугана.
— Нет, мастер. Они назвали короля… по совести говоря, они называли его старым еретиком.
Произнеся эти слова, Грин в ужасе подался назад, но Малеверер лишь удовлетворенно кивнул.
— Я так испугался, что больше не захотел слушать, и поскорее ушел прочь, — завершил свой рассказ подмастерье.
— И когда это было?
— Где-то в начале года. Наверное, в январе. Я помню, повсюду лежал снег.
— Услышав столь злонамеренные речи, ты должен был немедленно явиться в Совет северных графств и сообщить о заговоре против короля, — сурово изрек Малеверер.
— Но я… я испугался, мастер.
Несколько мгновений вельможа сверлил парнишку взглядом, потом произнес негромко и веско:
— А теперь, юноша, ты должен рассказать нам, кто именно приходил в гости к твоему хозяину. Если ты солжешь, тебе не миновать тюрьмы, где тебя познакомят с тисками и дыбой. Ты хорошо меня понял?
Лицо Грина, и без того бледное, приобрело зеленоватый оттенок.
— Я… я не знаю этих людей, — пробормотал он, сотрясаясь всем телом. — Они приходили к хозяину много раз, с конца прошлого года до нынешней весны, когда заговор раскрыли. Наверняка они не из Йорка, потому что я ни разу не видал их в городе. Приходили они всегда вечером, после того как стемнеет.
— Опиши, как они выглядели.
— Один из них был высокий и тощий. У него еще была заячья губа.
— А сколько ему лет?
— Около тридцати пяти, мастер. Одевался он бедно, а вот говорил — как настоящий джентльмен. Меня это сильно удивило. Все никак не мог понять, кто же он на самом деле.
— Хм. А второй?
— Этот тоже наверняка был из джентльменов. Хотя выговор у него был какой-то чудной. Видно, прежде он жил на юге. Вот он говорит в точности так же, — добавил Грин, указав на меня дрожащим пальцем.
— Опиши его.
— По возрасту он был такой же, как первый, может, малость постарше. Лицо у него было такое узкое, длинное, волосы темные. Простите, мастер, но больше я ничего не знаю. Я бы сам рад рассказать еще что-нибудь, но клянусь, больше рассказывать нечего.
Парнишка с тяжелым стуком грохнулся на колени и взмолился, простирая руки к Малевереру:
— Сжальтесь надо мной, мастер, не посылайте меня в тюрьму. Богом клянусь, я ничего от вас не скрыл.
— Так и быть, я тебе поверю и отпущу тебя восвояси, — бросил Малеверер. — Но если ты хоть словом обмолвишься о том, что здесь происходило, мигом окажешься на дыбе. Уяснил?
— Да, мастер. Клянусь, я…
— Стража! — крикнул Малеверер.
В комнату вошли двое солдат.
— Возьмите это вонючее отродье и выбросите за ворота!