— Ведь это вы осматривали заключенного два дня назад? — осведомился я.
— Да, сэр. — Он поклонился. — Доктор Гибсон с Лоплейн к вашим услугам.
Я подошел к кровати, чтобы взглянуть на Бродерика. Узник, по-прежнему закованный в цепи, пластом лежал на своем тюфяке. Лицо его имело мертвенно-бледный оттенок, на бороде я заметил следы рвоты.
— Он выживет?
— Надеюсь, что так, — ответил лекарь. — Не знаю, какой яд ему дали. Но в любом случае, рвота очистила ему желудок.
Лекарь бросил взгляд на ведро, стоявшее на полу. Рядом валялись пустая деревянная миска и чашка.
— В этой посуде ему приносили еду? — спросил я.
— Да, — кивнул Редвинтер. — Накануне он ужинал поздно вечером.
— Странно, что рвота началась у него так быстро, — нахмурившись, изрек лекарь. — Впрочем, разные яды действуют по-разному.
И, нагнувшись над вонючим ведром, он с профессиональным интересом принялся рассматривать его содержимое.
— Наверняка пища, которую он съел за ужином, была отравлена, — заявил Редвинтер. — Никаким другим способом дать заключенному яд было невозможно. Камера надежно заперта, а я постоянно нахожусь в своей комнате, так что мимо меня и мышь не проскочит. По словам стражников, за весь день они не видели во дворе никого из посторонних.
— Да, скорее всего, отравлена была именно еда, — кивнул доктор Гибсон.
— Похлебку ему наливали из общего кухонного котла, — сообщил Редвинтер. — Я собственноручно принес ее в камеру. Конечно, подобное занятие мне не по чину, но я не могу доверить его никому другому. Я должен удостовериться, что вместе с пищей никто не пытается передать заключенному записок или чего-нибудь в этом роде.
Он повернулся ко мне и процедил, поджав губы:
— Слова доктора подтверждают мои предположения. Я уже знаю, кто виновен в случившемся. Повар, который готовит для стражников. Этот парень давно мне не нравился. Он внушает подозрения одним своим видом. Тем более прежде он служил в аббатстве Святой Марии, готовил для монахов. Я уже приказал схватить его и запереть в караульном помещении.
Лекарь, переводя взгляд с меня на тюремщика, веско произнес:
— Должен предупредить вас, джентльмены, что опасность еще не миновала. В организме этого человека остался яд. К тому же обращение, которому он подвергался здесь, изрядно подорвало его силы.
При этих словах в глазах лекаря мелькнуло откровенное осуждение.
— Скудная пища, отсутствие свежего воздуха и движения никому не идут на пользу.
Гибсон окинул камеру многозначительным взглядом. Я тоже поглядел на зарешеченное окно и увидел, как солнце поднимается над серыми башнями замка. Скелет несчастного Эска по-прежнему болтался на башне, содрогаясь под порывами ветра.