Был один из тех дней, когда она сожалела о своем решении. Во-первых, потому, что пришло заключение патологоанатома насчет Вомбата Гатри. Пробы на гистамин подтвердили, что ужасные увечья были нанесены жертве еще при жизни. К тому же из тела буквально выкачали кровь.
Во-вторых, тоска Делорм по расследованию преступлений «белых воротничков» усилилась, когда она села напротив Харлана Калхуна по прозвищу Сноп. Сноп Калхун был, что называется, всем байкерам байкер. Выглядел он так, словно не то что не носил белых воротничков, но даже не знал, что это за штука такая. В комнате для допросов он громоздился на пластиковом стуле, в то время как его обутые в ботинки из змеиной кожи ноги лежали на столе.
— У вас нет адвоката, мистер Калхун?
— Я ничего такого не сделал. Зачем мне адвокат?
— Если вы желаете обратиться к помощи юриста, мы можем отложить допрос, чтобы вы могли проконсультироваться с ним.
— Задавайте ваши вопросы. Поехали.
Делорм указала на видеокамеры. Одна была подвешена наверху в углу, другая находилась сбоку.
— Наша беседа будет записываться, и хотя сейчас вам не предъявлено обвинения, должна вас предупредить, что все сказанное вами может быть использовано против вас в случае обвинения, предъявленного вам впоследствии.
— Ничего себе!
Калхун шевельнулся на стуле, и стул издал пронзительный скрип. Калхун выпрямился и положил подбородок на сжатые кулаки.
— Когда в последний раз вы видели живым Уолтера, известного также под именем Вомбат Гатри?
— Три недели назад. Следующий вопрос.
— При каких обстоятельствах?
— При таких, что я видел его в последний раз.
— Где это происходило?
— На штаб-квартире.
— Той, что невдалеке от Одиннадцатого шоссе? Где я вас недавно и застала?
— Да. Сколько, по-вашему, у нас штаб-квартир-то?
— Ответьте на поставленный вопрос.
— Да, на той самой, где вы меня недавно застали.
— В какой точно день это было? Не спешите, подумайте.
— Вторник был, второго июня, в три часа дня. Достаточно точно, по-моему.
— Что вы оба там делали?
— Пластали одну лесбияночку из наших.
— Пластали?
— Он употреблял ее с одного конца, а я с другого. Хотите, могу показать, как это было.
— Как ее звали?
— Джинджер Эйл.
— Но это же не может быть настоящим именем![5]
— Так было написано в ее удостоверении личности. Она была при документе, чтобы доказать, что совершеннолетняя и ей можно подавать спиртное. Ну а если это и не настоящее имя, какое мне дело? Вомбат называл ее Джинджер.
— Где я могу ее найти?
— Убей меня, не знаю. Разве что в «Ху из х…».
— Так когда это было?
— Во вторник. Третьего июня в три часа дня.