— Может, отправишься домой? — предложила Делорм. — У тебя измученный вид.
— Я нормально себя чувствую. Просто устал немного.
Делорм случалось видеть Кардинала усталым, но не до такой степени. Он был бледен, лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, а во всей его повадке чувствовалось раздражение, по-видимому не имевшее отношения к работе.
— Это из-за Кэтрин? — спросила она.
Кардинал глубоко вздохнул и коротко ответил:
— Да.
— Она опять в больнице?
Зажегся зеленый свет, и Кардинал дал полный газ. Это было непохоже на него.
— Но такое ведь и раньше случалось, Джон. Она поправится, разве ты так не думаешь?
— С Кэтрин никогда не знаешь, на каком ты свете. Ведь год-другой она была в полном порядке, и я почему-то поверил, что на этот раз так будет всегда.
Никогда раньше он так откровенно не говорил о болезни. Лицо его, как стекло трещинами, покрылось страдальческими морщинками. Делорм хотела было утешить его, дескать, она поправится, это ненадолго, не стоит так волноваться, но подобрать подходящие слова было трудно, и она молчала, хотя и молчание казалось неуместным.
В Кризисном центре Нед Феллоуиз впустил их в свой кабинет, а сам пошел за Терри. Прислонившись к давно не разжигавшемуся камину, Кардинал как будто спал стоя.
— Странно, почему его так долго нет, — заметила Делорм.
В ответ Кардинал лишь прикрыл глаза.
Через несколько минут Феллоуиз вернулся.
— Похоже, что наша приятельница покинула Центр, — сказал он. — Она не отвечает на стук. В телевизионной комнате и в столовой ее тоже нет. И вот уже полчаса, как никто ее не видел. А я ведь ясно дал ей понять, что покидать здание она не должна.
— Мы тоже ей это говорили, — сказал Кардинал. — А кроме того, она знала, что мы едем к ней.
— Конечно, не она первая избегает встречи с полицией.
— Но она сама звонила нам. И хотела, чтобы мы приехали.
Феллоуиз вытащил из ящика стола связку ключей и повел их наверх. Делорм хорошо знала Кризисный центр. Будучи единственной женщиной-следователем в уголовном розыске, она часто препровождала сюда испуганных и избитых жертв домашнего тиранства. Знакомый запах ковров и старого дерева щекотал желудок.
— Но как я и сказал по ее прибытии, — продолжал Феллоуиз, — это не тюрьма. Я не могу удерживать здесь людей вопреки их воле.
Вставив ключ в замок, он отпер дверь.
— Ее кофта исчезла, — сказал Феллоуиз.
— По-моему, с ней что-то случилось, — сказал Кардинал. — Она выражала такое желание говорить с нами. И она знала, что мы едем.
Феллоуиз хотел было закрыть дверь, но Кардинал распахнул ее.
— У вас нет ордера, — сказал Феллоуиз. — Я не могу этого допустить.