— Меня все это не интересует.
Ее отрывисто-грубые слова казались почти жестокими. Слейд сжал кулаки, глядя, как она забирается по ступенькам на крыльцо. Она вся была жесткость и непримиримость, и неожиданно он подумал о предстоящих им трех днях и о том, как это будет. Они вдвоем в глухом местечке вместе с их взаимной ненавистью.
Зачем он привез ее сюда? «Черт побери, — подумал он, разгружая багажник, — чистый идиотизм». В такое место везут женщину, с которой хотят остаться наедине.
Не только ночью, но и днем. Остаться на неделю, может быть, на всю жизнь…
— Ты собираешься открывать дверь или я должна стоять тут всю ночь?
Лара смотрела на Слейда с крыльца. Взошла луна, и его лицо стало виднее — злое, презрительное. Лара подумала, что выглядела бы точно так же, если бы с ней говорили таким хамским тоном.
Но она ничего не могла с собой поделать.
Зачем он привез ее сюда? Как осмелился?! В этот дом, отрезанный от всего мира? Где водопровод? Телефон? Электричество? Неужели она обречена следующие несколько дней страдать в компании Слейда?
Она повернулась к нему спиной, высоко подняв голову, и сунула руки в карманы джинсов.
Он хочет поговорить? Ладно. Отлично. Они могли поговорить в Бостоне. В Нью-Йорке. Хоть посреди улицы, где угодно, в любом месте… но не здесь. Не в этом мирном захолустье, где не на что посмотреть, кроме Слейда, не о чем думать, кроме, как это было бы, если бы Слейд любил ее. Если бы он привез ее сюда, потому что хотел бы провести остаток дней и ночей в ее объятиях.
Лара отшатнулась от двери.
— Отвези меня обратно в город.
— Не будь смешной.
— Ты слышишь меня, Слейд? — Она скрестила руки на груди и следила за тем, как он поднимался по лестнице. — Я не хочу прозябать в этом… в этом Богом забытом месте.
— Уже поздно, — оборвал он резко, открывая дверь и входя в темный дом. — Ты устала и раздражена, как и я. Утром все будет видеться в другом свете.
— Все будет видеться точно так же, как и сейчас. Послушай меня! Я не хочу оставаться здесь. Разве не ясно, или мне еще раз повторить?
Вместо ответа он поставил сумки за дверь и поискал выключатель. Зажегся свет, осветив комнату, которой она могла бы восхититься, не будь так рассержена. Облицованные деревом стены, пол паркетный. Длинная софа перед массивным каменным камином.
— Я тебя слышал. — Слейд слегка толкнул ее вперед и закрыл дверь. — И мое сердце разбито, потому что тебя не интересует мое жилище.
Лара резко повернулась к нему, на бледном лице выделялись багровые пятна.
— А ты чего ожидал? Что я увижу это… это убежище и решу, что ты не такой уж плохой парень? — Она вздернула подбородок, голубые глаза сверкали гневом. — Ты мне не нравишься! Я не нравлюсь тебе. И все разговоры на свете — о Майкле, о наших различиях — ничего не изменят.