— Мисс Алкотт, скажите, — вкрадчиво промурлыкал Люк, — а вы увлекаетесь каким-нибудь спортом? Может быть, ездой?
— А как же! — мгновенно откликнулась Тесс. — У меня дома стоит отличный десятискоростной…
— Нет-нет, мисс Алкотт, — мягко перебил ее Люк, — я говорю не о велосипеде, а о верховой езде, о лошадях. Понимаете?
Тесс уставилась на него, испуганно вытаращив глаза.
— Вы что, шутите? Я знаю, чем это может закончиться. В один прекрасный день какая-нибудь милая лошадка встанет на дыбы и сбросит меня, и я сверну себе шею. Нет уж, увольте, — я и близко не подойду к ним.
Если бы знать, что у нее на уме! В этот момент Люк очень пожалел, что не может пропитать ее мысли.
— Вы боитесь лошадей? — удивленно воскликнул он. — Странно, однако. Элизабет их любила. Евгения, мать Элизабет, была великолепной наездницей и держала много породистых скакунов. Так вот она часто сажала дочь к себе на лошадь, и они вместе выезжали на прогулку.
— Смело, но безрассудно, — отрезала Тесс, пожав плечами.
Люк боролся со смехом, не подавая вида, что согласен с ее словами. До чего же хитра, чертовка!
— Евгения была отважна и умна, мисс Алкотт, — заступилась за невестку Джейн Кушман.
— Миссис Кушман, — Люк развел руки в стороны, — не знаю, что и сказать. Хотя… есть одна маленькая деталь: у мисс Алкотт я заметил шрам на правом виске. Мне кажется, что у Элизабет такого не было, или я ошибаюсь?
— Ты прав, Люк, у Элизабет не было никакого шрама, — невозмутимо ответила старая леди.
— Мисс Алкотт, откуда он у вас?
— Этот шрам у меня появился, когда мне было шестнадцать лет, — так же невозмутимо ответила Тесс.
— А можно поподробнее? — упорствовал Люк. Тесс бросила быстрый взгляд на доктора Ванштейна, а затем улыбнулась Люку.
— Я сказала «нет» одному человеку.
— И кто это был? — спросила Джейн Кушман.
Тесс вновь взглянула на Ванштейна.
— Мой наставник, который учил меня жульничеству и воровству, — ужасный тип. Ему это не понравилось.
Джейн Кушман взяла со стола свою чашку с чаем.
— Мисс Алкотт, у вас сохранились в памяти хоть какие-то воспоминания о вашей семье?
— Увы. — Тесс откинулась на спинку кресла и скрестила ноги. — Какие-то неясные, туманные образы, скорее всего оставшиеся после снов. Зато я очень хорошо помню Карсвеллов. Мне было лет пять, а может, и меньше, когда я к ним попала.
— В таком случае вы не узнаете ни этого дома, ни вашей бабушки? — спросил Люк. Тесс внимательно на него посмотрела.
— Макс… э-э-э… доктор Ванштейн говорит, что со временем я что-то вспомню, но сейчас, — она пожала плечами, — нет, ничего и никого не узнаю. Скажу вам больше, мне абсолютно не хочется копаться в прошлом и что-либо вспоминать. Мне нравится моя жизнь, и я не хотела бы ее менять. Полиция больше не интересуется мною, у меня прекрасная работа, хороший дом, в котором у меня на каждом столике, каждой тумбочке лежит по коробке моих любимых шоколадных конфет. Я создала свой уютный мир, в котором мне нравится жить. Так зачем, скажите мне на милость, я своими собственными руками буду разрушать то, что с таким трудом создала?! Нет, я не помню ни миссис Кушман, ни этого дома, и мне кажется, что это к лучшему. Пусть все остается так, как есть.