* * *
За ужином он смотрел на свою дочь Дженифер, сидевшую за столом напротив него, и размышлял, какой бы она стала, если бы жила в Гарлеме. Его дочь выросла красивой девушкой с карими глазами и великолепными светлыми волосами, как у матери, и стройной, вызывающе женственной фигурой. Она ела с невероятным аппетитом, поглощала пищу, словно проголодавшийся водитель-дальнобойщик.
– Не торопись Дженни, – сказал Хэнк. – Никто не собирается отнимать у тебя еду.
– Знаю, пап, но мы договорились встретиться у Агаты в половине девятого У нее появились новые клевые пластинки. Мама сказала, что мы будем ужинать в семь, а ты опоздал, так что это твоя вина, что мне приходится глотать ужин впопыхах.
– Клевые пластинки могут подождать, – проворчал Хэнк. – Не торопись, иначе подавишься.
– На самом деле она торопится не из-за Агатиных пластинок, – заметила Кэрин. – Там будут мальчики, Хэнк.
– А… – протянул он.
– Ради Бога, папа, не смотри на меня так, будто я иду в какой-нибудь наркопритон. Мы всего лишь собираемся потанцевать.
– Кто эти мальчики? – спросил Хэнк.
– Ребята из нашего квартала. Вообще-то все они – кретины, кроме Лонни Гэвина. Он – классный парень.
– Ну что ж, это успокаивает, – улыбнулся Хэнк и подмигнул Кэрин. – Почему бы тебе не позвать его как-нибудь к нам в гости?
– Папа, он приходил уже раз сто.
– А где был я?
– Ну, наверное, готовил какой-нибудь отчет или выбивал показания из свидетеля.
– Не говори глупости, Дженни, – осадила ее Кэрин. – Твой отец никогда не бьет свидетелей.
– Знаю, это был просто эвфемизм.
– По-моему, тебе следует больше заниматься стилистикой, а не бегать на танцульки, – заметил Хэнк.
– А, значит, это была гипербола? – спросила Дженни.
– Точно.
– Наш учитель по английскому – полный болван, – пожаловалась Дженни. – Странно, что я вообще еще что-то знаю. Его нужно просто пристрелить.
Она вытерла рот салфеткой, с шумом отодвинула стул и чмокнула Кэрин в щеку.
– Позвольте откланяться. – С этими словами она выбежала из столовой Он увидел, как она красит губы перед зеркалом в холле. Потом машинально поправила лифчик, помахала рукой родителям и выскочила за дверь.
– Ну и как тебе это нравится? – недовольно проворчал Хэнк.
Кэрин пожала плечами.
– Я беспокоюсь, – сказал Хэнк.
– Почему?
– Она уже женщина.
– Она еще девочка.
– Нет, она женщина, Кэрин. Она накладывает помаду, как опытная женщина, и поправляет лифчик так, словно носит его всю жизнь. Ты уверена, что ее можно отпускать на танцы к этой Агате? С мальчиками?
– Я бы больше беспокоилась, если бы она танцевала с девочками.