— Да ты весь в ожогах!
Он пошевелился.
— Ну, предположим, не весь.
— Ха! Посиди здесь, пока я смажу плечи. — Она достала баночку с мазью, стоявшую на полке среди других снадобий, радуясь, что у нее обгорели только ладони, а не пальцы. Зачерпнув мазь, она щедро смазала ожоги. Затем отступила на шаг и тщательно осмотрела его спину.
— Если ты закончила врачевать плечи, может, уделишь внимание другим частям моего тела, которые причиняют мне куда больше страданий?
Услышав это замечание, произнесенное подчеркнуто серьезным тоном, Катриона резко выпрямилась.
— Да, конечно. — Ока поспешно поставила мазь на полку и, полуобернувшись, махнула рукой в сторону спальни. — Ступай в постель.
Ричард поднялся, задержав взгляд на ее покрасневшей ладони.
— Минуточку. — Выругавшись, он схватил ее за руку и потащил назад к полке. — Где эта мазь?
— С моими руками все в порядке.
— Ну да!
Он взял с полки баночку.
— А как же твое исстрадавшееся тело?
— Я в состоянии потерпеть еще несколько минут. Протяни руки.
Попавшись в ловушку, Катриона неохотно подчинилась.
— В этом нет никакой необходимости.
Он бросил на нее строгий взгляд.
— Общеизвестно, что из целителей получаются самые капризные пациенты.
Катриона хмыкнула, но придержала язык, с удивлением почувствовав, как благотворно действует мазь на ее обожженную плоть. Пока Ричард ставил баночку на место, она с интересом разглядывала свои ладони. Вдруг он схватил ее за запястье и дернул. Невольно шагнув вперед, она подняла голову.
— Что?..
Вместо ответа он крепко зажал ее у себя под мышкой. Катриона толкнула его, но с таким же успехом можно было пытаться сдвинуть гору.
— Что ты делаешь?
Ощутив мягкое прикосновение ткани, Катриона бросила взгляд на полку и обнаружила, что хранившийся там бинт исчез.
— Ричард! — Она попыталась вырваться, но безуспешно; бинт равномерно обматывался вокруг ее ладони. Ей ничего не оставалось, как испепелять его взглядом. — Сейчас же перестань!
Не обращая на нее внимания, Ричард с удивительной ловкостью продолжал бинтовать ее руку. Когда он закончил, Катриона с изумлением воззрилась на безупречную повязку, надежно закрепленную тугим узлом. Он потянулся к другой руке…
— Нет! — Она отпрыгнула назад, пряча ладонь за спиной.
— Да! — Он шагнул вперед.
— Целительница здесь я!
— Ты упрямая колдунья.
Переупрямить его было невозможно; невзирая на ее протесты и весьма активное сопротивление, обе ее руки были аккуратно перебинтованы, так что только кончики пальцев торчали наружу. Раздосадованная, она уставилась на спеленутые руки.
— И как я теперь?..