Однажды она уже стояла на этом пороге. В ту ночь, когда умерли ее родители, мать явилась ей во сне, перешагнув призрачную грань, отделявшую состояние сна от небытия. Мать Катрионы умерла в объятиях мужчины, любившего ее глубоко и нежно, и она питала к нему столь же сильное чувство. У нее не было особых причин оставаться на этом свете; она задержалась только для того, чтобы попрощаться с дочерью, приоткрыв ей завесу потустороннего мира.
Там не было ничего, кроме клубящегося тумана, холодного и серого, и никаких ориентиров, доступных человеческим чувствам. Оказавшиеся в небытии должны были полагаться на иные ощущения и вступать в контакт лишь при наличии сильного притяжения между душами — подобного узам, которые связывают мать и ребенка или любящих супругов.
Если связь между ней и Ричардом оборвется, Катриона рискует потеряться в зловещей пустоте, вместо того чтобы удержать мужа и вернуть его к жизни.
Но жизнь без Ричарда не представляла для нее ценности. А он может умереть. Катриона выпрямилась, чувствуя как крепнет ее решимость. Она не отпустит Ричарда и уцелеет сама. У нее хватит любви и веры для них обоих.
Первый раз это случилось на рассвете — дыхание Ричарда замедлилось, и он скользнул в серую мглу. Опустившись на колени перед постелью, Катриона сделала глубокий вдох и решительно закрыла глаза. Зажав в кулаке подвески, она взяла мужа за руку и последовала за ним в небытие.
Ричард был там, слепой и бледный, беспомощный, как новорожденный котенок; Катриона нежно направила его и привела назад.
Денно и нощно она боролась за мужа, ныряя в черные бездны, делясь своей жизненной энергией. И Ричард продолжал жить.
По прошествии нескольких дней она совершенно обессилела. Никто в долине, кроме Алгарии, не обладал достаточными познаниями, чтобы помочь ей. Обитатели замка затаились в тревожном ожидании, но она ощущала их поддержку. Они непрестанно молились за выздоровление Ричарда. Хотя жизнь продолжалась, без Ричарда из их мира ушло обостренное ощущение бытия, и замок словно погрузился в спячку.
Миссис Брум и Макардл приносили еду и питье; Уорбис постоянно находился рядом, готовый прийти на помощь. Он понимал, насколько серьезно состояние его хозяина, но, за исключением первого момента слабости, пребывал в неколебимой уверенности, что Ричард скоро станет на ноги.
— Они несгибаемые, все как один, — заверял он Катриону. И ссылался на подвиги и неуязвимость Кинстеров при Ватерлоо.
Катриона была благодарна Уорбису за утешение и надежду.
Но лишь одна она знала, сколь губительны обрушившиеся на Ричарда силы и как опасен яд, которым его опоили. И только она могла вылечить его и удержать в этом мире.