Стоя у самой двери, Катриона наблюдала за происходящим. Шум, оживление, всплески эмоций — словно посреди ее холла забил мощнейший родник энергии. Она ощущалась во всех — быстрых и точных — движениях герцогини, в решительной посадке ее головы. В четких указаниях Уэйна и его гибкой фигуре, исполненной сдержанной силы. В словно высвеченных солнцем лицах юных девушек и стремительной грации их движений.
Остановившись рядом с Катрионой, Пейшенс оглядела зал.
— Нашествие Кинстеров. — Она улыбнулась. — Прошу прощения, что мы в таком количестве свалились как снег на голову, но лучше, если мы будем рядом, пока вы не привыкнете к Элен.
Несомненная привязанность сквозила в ее взгляде, обращенном на пожилую женщину, и исключала возможность домыслов.
— Пожалуй, — задумчиво проговорила Катриона, — мне следует проводить ее к Ричарду.
Пейшенс кивнула:
— Это ее успокоит. И не тревожьтесь о нас. Если возникнут проблемы, я обращусь прямо к вашей экономке. Думаю, у вас и так достаточно хлопот.
Катриона улыбнулась в ответ:
— Хорошо. — Взглянув на вдовствующую герцогиню, она глубоко вздохнула. — Полагаю, я буду занята в ближайшее время.
С этими словами она отважно шагнула в самую гущу переполоха и присоединилась к герцогине.
— Элен, если хотите, я отведу вас к Ричарду. Уверена, ему не терпится вас увидеть.
Та бросила на нее проницательный взгляд.
— Напротив, моя крошка, это мне не терпится его увидеть. Он всего лишь мужчина. — Небрежным жестом она выразила свое отношение к этим ущербным созданиям. — Они не понимают подобных вещей.
Взяв Элен под руку, Катриона заметила, как две белокурые головки повернулись в их сторону и две пары голубых глаз уставились на них.
— Аманда! Амелия! — позвала их Пейшенс. С недовольным вздохом девушки подчинились. — Уэйн, ты увидишься с Ричардом позже. Давайте сначала устроимся в наших комнатах.
Катриона облегченно выдохнула и повела вдовствующую герцогиню к ее младшему сыну.
Ричард чувствовал себя в ловушке. Девил и Онория покинули его, оставив в одиночестве дожидаться прихода мачехи. Когда дверь распахнулась, он подумывал о том, не застонать ли, изображая тяжелобольного, но, заметив огненную шевелюру жены, понял, что лучше не притворяться.
Только Богу и ее Госпоже известно, куда это может завести.
— Ричард! — Элен кинулась к кровати.
Он с улыбкой обнял мачеху, поморщившись при виде слез у нее на глазах. К его облегчению, она быстро справилась с собой и ослепительно улыбнулась:
— Bon![5] Как я вижу, ты идешь на поправку. К его изумлению, вместо того чтобы тут же оказаться в центре внимания и начать командовать, она ограничилась тем, что завладела его рукой и бросила вопросительный взгляд на Катриону. Та кивнула: