— Вы должны мне все о себе рассказать, — сказала она.
Я коротко рассказала ей, что живу со своей тетей и что это моя первая работа; но я видела, что на самом деле она не слушает.
— Вы очень молоды, — сказала она в конце концов. — Не то, чтобы я была намного старше вас… по годам. — Она вздохнула, и я решила, что она намекает на свой богатый жизненный опыт. Я чувствовала, что в этом она, вероятно, права. — И, — сказала она, переходя к тому — я была уверена — что и было причиной, почему она так настойчиво хотела, чтобы я посетила ее, — вы уже подружились с Джейсоном Веррингером.
— Ну, вряд ли это можно назвать дружбой. Был этот несчастный случай, и мне пришлось остаться в Холле вместе с девушкой, которую сбросила лошадь. Помните, вы пришли, когда я была там.
Она спокойно смотрела на меня.
— Ода. Джейсон очень старался объяснить. Он очень извинялся. Но я сказала ему, что в данных обстоятельствах он был обязан вас принимать.
— Дело было не в приеме. Я была бы совершенно довольна подносом в комнате больной.
— Он действительно сказал, что об этом не может быть и речи… Гость в его доме и все такое.
— Создается впечатление, что он довольно щепетилен в этих вопросах.
— Конечно, ваше общество должно было доставить ему удовольствие. Он любит умных женщин… если они к тому же и хорошенькие, какой вы, несомненно, являетесь, мисс Грант.
— Спасибо.
— Я хорошо понимаю Джейсона. На самом деле, когда он вернется… Мы договорились, видите ли. Конечно, есть ребенок… его бедная жена… Теперь это кончилось…
Я поняла, что она предупреждает, чтобы я не принимала всерьез внимание, которым Джейсон меня одарил. Мне хотелось сказать ей, чтобы она не беспокоилась. Я, уж конечно, не стану пытаться стать для нее угрозой и в действительности была совершенно равнодушна к планам, которые они строили с этим одиозным человеком.
Я холодно сказала:
— Я поглощена своей карьерой. Было время, когда я надеялась работать со своей тетей, но из этого ничего не вышло. Аббатство — чрезвычайно интересная школа, а мисс Хетерингтон — замечательная женщина.
— Я так рада, что вы счастливы. Вы отличаетесь от других.
— Других кого?
— Учительниц.
— О, вы их знаете?
— Я их видела. Они так похожи на школьных матрон. Вы не совсем.
— Тем не менее я учительница. Расскажите мне о ролях, которые вы играли.
Она не возражала. Ее самым большим успехом была леди Изабель в «Ист Линн». Она встала и, прижав руки к лицу, продекламировала: «Умер. Умер. Так и не назвал меня матерью ».
— Это была сцена у смертного одра, — пояснила Марсия. — Она, бывало, приводила публику в транс. Во всем театре не было сухих глаз. Я играла «Две сотни лет» Пинеро. Прекрасно. Мне больше нравилась драма. Но ничто и в подметки не годилось «Ист Лини». Это был несомненный успех.