Он кивнул, соглашаясь. Предпочтительнее всего было прямиком двинуться к нему домой в Мейфэр, где у него под рукой всегда был свой доктор. Поначалу Торн хотел отвезти Диану к ней в студию, но было жалко времени – слуга серьезно пострадал. Вдобавок ему хотелось, чтобы ее плечо обязательно осмотрел профессионал, чтобы быть спокойным за ее состояние. Но решающим было желание не отпускать ее домой до тех пор, пока он не подключит кого-нибудь из своих слуг к ее охране. Если убийцы метили в него, она тоже может быть под угрозой.
В любом случае Диана не захотела ничего слышать о враче, пока помощь не окажут кучеру. Так что через несколько минут все вместе они отправились на Кавендиш-сквер.
Притихшей четверней правил лакей, а Диана с Торном сидели внутри и поддерживали раненого, оберегая от толчков и пытаясь остановить кровь. Видно было, как он мучается, даже несмотря на то что изо всех сил сдерживался в присутствии Дианы и старался не стонать громко. Торн протянул ему бутылку выдержанного скотча, чтобы тот облегчил боль. К тому времени, когда они подъехали к дому, кучер был пьян. Слуги засуетились, за доктором послали, все приготовления к операции быстро закончили. Скорость, с какой все это было проделано, натолкнула Диану на мысль, что обслуга не первый раз имеет дело с огнестрельными ранами. Врач тоже не выказал никакого удивления по поводу характера ранения, а сразу приступил к пациенту.
Он выудил пулю на кухне, где Торн собственноручно помогал удерживать раненого.
Отказавшись отправиться домой, Диана тихо сидела в уголке огромной кухни. Чтобы она пришла в себя, Торн налил ей бренди, но напряжение не отпускало до тех пор, пока хирург наконец удовлетворенно не пробормотал что-то, а потом заявил, что на сегодня достаточно.
Как только кучера, все еще без сознания, отнесли наверх, в собственную постель в помещении для слуг, хирург осмотрел плечо Дианы и подтвердил, что это не более чем царапина, которую все равно нужно промыть и перевязать. А вот Торн пострадал серьезнее, и поэтому врач начал обрабатывать ему руку тоже прямо здесь, на кухне.
Когда он стал промывать бренди ладонь, на которой кожа висела клочьями, Диана задрожала от боли. Она представляла, что сейчас чувствовал Торн. Однако он только подмигнул ей, встретившись глазами, и поднес к губам бутылку с бренди. Он продолжал пить, пока хирург промывал и накладывал повязку на левую лодыжку, которая, к ужасу Дианы, была разбита чуть ли не до кости.
Торн бережно ступал на эту ногу, когда повел Диану в гостевую спальню в компании с доктором, экономкой и горничной для помощи ей. Диане еще не приходилось бывать в его доме. Поэтому она имела туманное представление об элегантном декоре и отличном вкусе хозяина.