– Поэтому вы бежали в Шотландию? – спросил Торн.
– Мы попытались. Но экипаж, который мы наняли, сломался меньше чем в одном дне пути от Лондона. Это позволило дяде Бэзилу перехватить нас. Когда он поклялся, что не отдаст мое скромное наследство, пока мне не исполнится двадцать один год. Мой суженый неожиданно пошел на попятный, объявив о долгах, которые не могут ждать. И меня вернули домой, униженную. – Она горько улыбнулась. – Теперь, наверное, понятно, почему с тех пор меня считают падшей женщиной?
Взяв себя в руки, Диана дерзко посмотрела на Торна, собираясь ответить вызовом на презрение или жалость, которые ожидала от него. Но в его взгляде не было ни того, ни другого, лишь интерес и, может быть, симпатия.
– Так что, – неуверенно пробормотала Диана, – сами видите, насколько неприемлемо для меня выводить Эми в свет.
Торн, соглашаясь, кивнул.
– Значит, если Натаниель планировал ее выход на прошлый год, он должен был предпринять соответствующие шаги.
– Подразумевалось, что он наймет одну респектабельную вдову, одну из наших соседок в Дербишире, в качестве компаньонки для Эми. Но она уже успела скончаться.
После паузы Торн кивнул еще раз.
– А что это за шанс с академией, о котором вы упомянули?
Диана обрадовалась возможности сменить тему.
– Меня пригласили на собеседование с президентом Британской академии.
– Я стараюсь каждый год бывать на выставках Королевской академии. Мой отец, кстати, один из ее покровителей. Но мне не много известно об этой новой академии.
– Ее основали всего несколько лет назад в противовес слишком консервативной Королевской академии. Ни в ту, ни в другую пока не принимали женщин на обучение.
– Должно быть, вы очень талантливы, если они заинтересовались вами. Что предпочитаете, пейзаж или портрет?
– И пейзаж, и портрет. Сейчас я работаю по преимуществу маслом.
– Довольно необычно для женщины, правда?
Диана улыбнулась:
– Правда. Обычно девушкам разрешают повозиться только с акварелью. Но дядя заметил это странное мое увлечение, когда я была еще девочкой, и был настолько добр, что нанял учителя, который показал азы работы маслом. А несколько последних лет я практиковалась под наблюдением старенького отставного художника, который жил неподалеку от Лансфорд-Холла.
– И вы рассчитываете своим искусством завоевать славу и деньги? На мой взгляд, вы не из тех, кто будет работать только ради заработка.
– Я не нуждаюсь в заработке. У меня есть наследство, которое полностью удовлетворяет мои потребности. Но естественно, мне хотелось бы, чтобы мои работы продавались. Это будет оценкой моего искусства. Пока мои работы хороши для небольшого круга, но Лондон даст совершенно другие возможности. Благодаря учебе в академии их узнают намного шире.