Поначалу Диана подумала, что Торн не станет отвечать. Но он все-таки ответил с явной неохотой:
– Надо сказать, очень удачливая распутница. Она держит фешенебельный бордель недалеко от Мейфэра.
– Бордель?
– Да, куда мужчины приходят, чтобы удовлетворить свою похоть. Это не то заведение, о котором можно беседовать с порядочной женщиной, как вы.
– О!
После такого объяснения Диана залилась краской, и тут же ревность пронзила ей грудь, когда она представила, что Торн удовлетворяет там желания, о которых говорил.
Однако потом сообразила, что Торн – человек сильный. Вдобавок это не ее забота, с какими дамами полусвета он заводит сексуальные отношения. Нет сомнения, он подбирает там «фешенебельную грязь», как их величают. Должно быть, он и метрессу содержит здесь, в Лондоне, внезапно с острой болью подумала Диана.
А что насчет борделя, леди даже не должны знать, что такие места существуют. Торн упомянул о нем скорее всего для того, чтобы она отстала от него, потому что не захотел отвечать на вопрос, который так интересовал ее. Он явно не хотел, чтобы она была в курсе его расследования. Но оставалась одна вещь, которая тревожила Диану.
– Не могли бы вы быть поосторожнее? – пробормотала она, глянув на него снизу вверх. – Если Натаниеля убили, то же самое могут сделать и с вами.
Губы Торна скривились в знакомой ей бесшабашной улыбке.
– Готов поверить, что вы беспокоитесь обо мне, любовь моя.
– Конечно, я беспокоюсь.
– Не стоит. Меня трудно убить.
Она мрачно смотрела ему вслед. На улице, сев в карету, Торн вздохнул с облегчением. Он не хотел обсуждать с Дианой свой план из-за боязни, что может проговориться о существовании Общества. Не хотелось оставаться с ней наедине из-за боязни, что может потерять контроль над собой.
Его голова постоянно была полна фантазий, в которых ей отводилась главная роль. Вот и сейчас в его воображении возникла еще одна картинка. Как он, грубо прижимая ее к стене, яростно целует податливые губы, и его страдающая плоть, как в ножны, входит в ее жаркое лоно.
«Черт знает что такое! Эта женщина по-настоящему опасна».
Тут Торн криво усмехнулся, откидываясь на кожаные подушки кареты. Он всегда страдал от недостатка опасности. Наверное, поэтому ему так не хватало Дианы Шеридан.
Торн выбрал время, чтобы съездить к себе домой на Кавендиш-сквер. Там он позаботился об экипаже для Дианы, просмотрел кое-какую корреспонденцию, накопившуюся за время его двухмесячной отлучки, потом, переодевшись в нечто менее элегантное, направился в сторону знакомого здания в Мейфэр.
Зная его, слуги с готовностью открыли ему. Он обнаружил, что в спальне Макки все еще темно, несмотря на то что день перевалил к вечеру. С трудом сдерживая нетерпение, Торн расположился в кресле с подголовниками и стал ждать, когда хозяин проснется и сообразит, что у него визитер.