– Правда, она красавица? – громко сказала капитану миссис Уотсон. – И сирота, бедняжка! Я пригрела ее на своей груди, как агнца Авраамова. Мэри, поздоровайся с капитаном. Убеждена, что он захочет, чтобы мы сидели рядом с ним. Сиротка в первый раз путешествует по реке… Боже мой, капитан, как замечательно выглядит стол! Какая роскошная, плотная скатерть! Я же говорила, Мэри, что на «Царице» всегда роскошный стол. Мой муж, мистер Уотсон, знает судовладельца… то есть одного из владельцев; я знаю, что их целая компания… Вы ведь помните нас, капитан? Мы с мистером Уотсоном, когда нам надо в Питсбург, всегда плывем исключительно на «Царице».
Капитан пробубнил сквозь густые усы, что прекрасно помнит миссис Уотсон, и сосредоточил все внимание на разливании супа из стоявшей перед его прибором супницы. Официанты забирали у него тарелки и расставляли их перед каждым из двадцати шести человек, сидевших за длинным столом в центре кают-компании. Пассажиры кают «Царицы» составляли менее половины от того, что могло вместить судно. Большую часть прибыли приносили грузовые перевозки и те пассажиры, которые находили себе местечко среди ящиков, бочонков и скота на нижней грузовой палубе, где проезд стоил всего десять центов в день, а провизию люди брали с собой.
Пища, которой кормили каютных пассажиров, была, как и обещала миссис Уотсон, очень хороша и подавалась в превосходящем всякое воображение изобилии. За ужином, после первых же двадцати минут, Мэри поняла, что о ее упражнениях на меткость не будет сказано ни слова. Должно быть, это означало, что человек не очень пострадал. Придя к такому решению, она смогла в полной мере насладиться цыплятами в соусе, картофельным пюре, свежим горошком, морковкой, кукурузными оладьями, приправой из зеленых помидоров и молоком.
Ей очень понравилась и беседа с соседкой по столу.
– Мне восемьдесят семь лет, – поведала та Мэри, – а у меня еще все зубы на месте. Я услыхала об этих пароходах и решила, что если хочу прокатиться на таком, пока не померла, то надо поторапливаться. Так я и села на него в Рочестере вместе с моей коровушкой и собираюсь плыть аж до самого Краун-Сити. А это почти три сотни миль. И похоже, пока доплыву, отъемся на всю оставшуюся жизнь.
По другую сторону от Мэри миссис Уотсон молча и благоговейно предавалась чревоугодию.
Голос возвратился к ней, лишь когда все было съедено подчистую.
– Теперь, Мэри, можно и светски пообщаться. С дамами, естественно. Мужчины ждут не дождутся, когда мы уйдем, чтобы они могли заняться своими сигарами и прочими безобразиями. – Кокетливо закатив глазки, она повернулась к капитану. Он натужно улыбнулся, но весьма охотно встал и помог отодвинуть кресло миссис Уотсон, чтобы та могла выйти из-за стола.