Но когда все закончилось и Трейс попытался заставить Лилиан признаться, что она любит его, что же она сделала? Ушла. Закрылась в каюте. А через несколько минут вышла оттуда, вручила Трейсу передатчик с микрофоном и заявила, что поедет домой одна. Трейс пытался протестовать, но Лилиан настаивала на своем. Она говорила что-то о том, что волнуется, как бы Харпер в одиночку не упустил Рэкли.
– Ведь если Рэкли убежит, значит, все мы зря старались. К тому же вам ведь надо ехать с ним в управление, чтобы все выяснить. А я и одна прекрасно доберусь до дома.
Если бы Лилиан смотрела при этом ему в глаза, возможно, Трейс даже поверил бы ее словам.
Черт побери, да что это с ним? Ведь всего через несколько часов он снова будет свободным человеком, получит назад свою жизнь. И ему необходимо знать, что хочет от него Лилиан.
А потом надо будет подумать, чего же хочет от нее он. Одно дело сходить по Лилиан с ума и даже признаться в этом, и совсем другое – предпринять что-нибудь по этому поводу. При одной мысли о том, чтобы снова связать себя узами, – и это еще если Лилиан захочет его принять, – Трейса бросало в холодный пот.
Лилиан ехала до дома часа три и только к концу пути смогла наконец разобраться в сложившейся ситуации, а к тому моменту, когда она въехала на подъездную дорожку перед своим домом, ей уже даже казалось, что она сумела с этой ситуацией справиться. Итак, она влюбилась в мужчину. В мужчину младше себя, который вовсе не мечтал разделить с ней свою жизнь. Трейс не хотел верить, что она сможет жить с полицейским, потому что его первая жена оказалась на это не способна.
А впрочем, кого она пытается обмануть. Все гораздо проще. Если Трейс решит снова допустить в свою жизнь женщину, то это уж, конечно, будет не скучная школьная учительница на три года старше его. С его-то неотразимой внешностью, с его поцелуями, способными вскружить голову кому угодно, Трейс Янгблад сможет заполучить любую женщину, какую только пожелает. И вряд ли он свяжется с серой мышкой вроде Лилиан, как бы сильно ей этого ни хотелось.
Лилиан остановила фургон у дверей гаража и заставила себя расправить плечи. Она не будет ни плакать, ни умолять, ни устраивать сцены. Не будет ставить Трейса в неловкое положение. Ему не придется объяснять, что они больше не увидятся. Хотя бы на это у нее хватит гордости и достоинства.
Выйдя из фургона, Лилиан увидела Трейса, и ее решимость тут же стала улетучиваться. Весь в кровоподтеках и синяках, он все равно был невозможно красив. И ей по-прежнему хотелось разгладить руками морщинки между его бровей.