— Э, шерстяной, а ну место! Стой, веревочки забыл. У-у, даже не думай!
Марат внезапно понял, что может понимать желания других — той же самой Рукой, что держит пана Голоса. Водить ею не требовалось — достаточно было направить часть себя, и по Руке приходил ответ — например, этой крысе, что стояла сейчас за спиной, не терпелось быстренько свернуть Маратову шею.
… Так, надо их связать, а то как щас кончится холява, и че…
— Шерсть! Вышел на середку!
Из-за спины показался, наконец, номер два — плотный йоббит без особых примет. Однако по его манере перемещаться Марат понял, что перед ним как раз тот Мастер, усилиями — нет, искусством которого здесь поставлена безопасность. Марату даже стало неловко за то, что случилось погонять его позорными словами.
— Извините, Мастер. — слегка склонил голову Марат, удостоившись ответного кивка. — Свяжите это чучело. Да. Теперь к стулу… ага, благодарю вас. Сейчас я свяжу вас. Присядьте, плотнее, плотнее… Позвольте руки назад… Отлично. Повторно приношу извинения за грубые слова, Мастер. Итак, можете пообщаться, пока я отолью — коридор, смотрю, пуст.
Превратившись в слух, Марат вышел в коридор и на самом деле отлил — в яме так и не успел, на беседу его дернули внезапно. Ни слова в камере не прозвучало. С желаниями было побогаче — сложнейшее ассорти у Голоса, мелькающее с компьютерной быстротой, и ровное ожидание шанса у Мастера. Попытался разобраться в круговерти просматриваемых Голосом вариантов… Не-еа. Тухляк — у дяди мозги с полста шашнадцатым пентиумом, похоже. Он здесь главный, стопудово. Этот ихний Пендель, скорее всего — раздувшийся от важности поц «кушать подано». Да, все сходится — дела он решает, охрана ему докладывает, точно он. Хорошо, все упрощается… Марат вернулся в камеру, запер дверь и сел на стул, нехорошо прищурившись на Голоса.
— Курить есть у кого?
Голос выпучил глаза, даже Мастер дернулся, едва заметно — но все же.
— Нету? Надо носить, раз сам не куришь. Так вот закроешься, неожиданно, и че? Вишь, какое дело-то, со всяким может! Иль ты зарекся? — паясничал Марат, обдумывая тактику допроса. — Щас бы кинул на общак — кури, босота, а у тебя нету! Кто ты после этого, а, Голос? Не знаешь? А ду-р-рак! Вот ты кто. Нет у тебя ума, вместо ума — понты одни. Даже не знаю, как теперь с тобой убогим договариваться…
Марат угадал со слабым местом задержанного — Голос был великим мозгом, без дураков, с такими не поумничаешь; однако здесь и была зарыта его эрогенная зона. В принципе, расколоть можно любого, надо только помнить немножко главных принципов, здесь подходил нумер второй: дурак винит другого, умный себя, мудрец — никого.