Длинный фраер, возмущенно сверкая глазами, вернул свою бестолково сучащую конечностями супругу в вертикальное положение и с поднятой тростью подступил к слабо копошащемуся в пыли карманнику… Ага, брателла, не все коту масленница… — посочувствовал бедолаге Марат. — Ты, по ходу, не особо удачно приземлился, да щас еще от этого огребешься. Ну че, кинуть тебе поддержки… Рассчитывая снять с ширмача немножко инфы по местной братве, Марат попытался вытянуть в сторону событий третью руку, но обломался: аджну-баха, находившаяся в сложных отношениях со спиртным, работать отказалась… Ну и хрен с ым. — не обиделся Марат. — Встанем да ножками подойдем; чай, не бары…
— Ой-вэй! — прикалываясь, заголосил Марат с йоббитским прононсом, подавая руку встающей бабе длинного. — Какой цорэс, надо же себе! Вы таки не ушиблись, дорогая госпожа? Ваш супруг, я вижу, остался несокрушим, да, есть еще крепкие мужчины…
Фрау Диркшнайдер, тут же ставшая томной и ранимой, повисла на руке галантного чужестранца всей своей тушей, а тупой кантор расплылся до ушей, забыв о несчастном карманнике:
— Данке, данке, молодой госпоттин… Песопрасие, фы сокласны? Приличному тойфелю уше по улитсе не пройти! Киттаются тут фсякие!
— Ой, а что с этим несчастным?! — округлил глаза Марат, с трудом отцепляясь от томной канторши — Вы только себе гляньте! Он не может встать, он ушибся!
— Охота фам, прафо, фоситься со всяким туммкопфом. — фыркнула канторша, обиженная переносом внимания. — Это же есть Бух, пывший органист. Фот уфитите, сейчас он фстанет и пудет клянтчить у фас пфенниг…
— Бух?! Точно, Бух… — скривился кантор. — Как это я сразу не токатался… Пойтем, торокая. Еще расс данке, герр чужестранетс.
Слащаво улыбаясь вслед удаляющейся парочке, Марат нащупал у возящегося внизу тойфеля ворот и рывком придал ему вертикальную ориентацию. Точно, синяк. Запах от постоянно бухающих ни с чем не спутаешь — перегар позавчерашний, вчерашний, свежак, плюс вонь похмельного пота от несвежих одежд… Сука! — разочарованно сплюнул Марат. — Обычный синяк! Чтоб ширмач так вонял — скорее уж мента в рай пропустят. Ладно. Хоть шерсти клок, а снять надо…
— Ну ты че, э? А ну стой прямо.
— А чо? Че фам с меня нато, уфашаемый? — щуплый тойфель собрал кожу на пропитой морде в жалобную гримасу. — Фам-то я че стелал? Хфатаете, трясете староко польного тойфеля… «Стой туда, стой сюта»… Я уше отслушил срочную, чтоп фы знали…
— Не ной, а то ща как печень подлечу. — мирно предложил Марат, заметив, как цепко обшаривают его глаза бухарика. — Пошли, налью кружечку, товарищ Бух. Хе, «Бух»… Тебя не Арик звать?