К стойке подошел высокий мужчина с загорелым, лишенным возраста лицом. Гибкий, подтянутый, он был неуместен в этот час и в этом баре. Увидев архитектора, смуглый мужчина улыбнулся и шагнул к нему:
– Лева, привет! Сколько лет, сколько зим! Ты где, старый разбойник, пропадал?
– В Америке, – машинально ответил архитектор. – А ты кто? Я тебя не помню.
Смуглый мужчина сделал Косте знак худой узкой рукой с массивным золотым перстнем и заказал две порции «Шивас Регал», затем повернулся к архитектору и покачал головой:
– Совсем ты в этой Америке забурел, старых друзей не узнаешь. Вспомни – девяносто второй год, Ферапонтово…
Левон пьяно помотал головой и упрямо повторил:
– Я тебя не помню. Ферапонтово – помню, а тебя – не помню. Тебя как зовут?
– Стыдно, Лева. – Смуглый придвинул ему стакан с благородным напитком и, бросив вокруг цепкий трезвый взгляд, проговорил вполголоса: – Ах, какой мальчик!
Лева встрепенулся и проследил за его взглядом. Смуглый небрежным жестом пронес руку над Левиным стаканом и неуловимым движением приоткрыл крошечную крышечку своего перстня. В стакан высыпались несколько искрящихся белых крупинок, тут же растворившихся в темно-золотой жидкости.
Костя в это время смотрел в другую сторону, наблюдая за ссорой двух завсегдатаев казино, не поделивших дорогую знаменитую проститутку.
– Выпьем за молодость! – провозгласил смуглый, поднимая свой стакан. – Выпьем за нашу с тобой молодость, Лева!
Левон отвел грустные выразительные глаза от худенького мальчика с невинным лицом семинариста и порочным ртом законченного наркомана: он знал его, знал, что тот болен СПИДом и стремится заразить как можно больше людей, чтобы отомстить судьбе за свою скорую и страшную смерть.
Поднеся к губам бокал виски, Левон посмотрел на своего смуглого соседа и повторил:
– Все равно я тебя не помню. Смуглый мужчина проследил за тем, как виски убывает в стакане Левона, пожал плечами и поднялся:
– Ну как хочешь. Не хочешь меня вспоминать – и не надо.
Он развернулся и вышел из бара. Левон полусонно поглядел ему вслед и сказал подошедшему к нему Косте:
– Если мы часто вспоминаем прошлое, значит, мы неправильно живем в настоящем.
Он отставил пустой стакан и хотел что-то добавить, но вдруг в глазах его мелькнул испуг. Левон схватился рукой за горло, как будто ему стал тесен воротничок его рубашки от «Армани», приподнялся с табурета и тут же рухнул на пол.
Костя выбежал из-за стойки, склонился над архитектором. Тот лежал на полу, выпучив большие темные глаза, утратившие свою грустную выразительность и сохранившие только страх и нежелание умирать. Лева пытался что-то сказать, но язык не слушался его, и он только беззвучно открывал рот, а на губах его лопались розовые пузыри.