– Я вас, шакалы, – в кабинет ворвался атлет в кимоно, – сейчас…
– Не визжи, Сэнсей, – усмехнулся Морфий, – все уже сделано. Надо не мускулистых придурков к воротам ставить, а тех, кто более или менее соображает. Ништяк я его харю запомнил.
– Меня все равно убьют, – тяжело вздохнул Грозный. – Сначала сын, теперь этот. Меня убьют. – Он покачал головой.
– Все будет нормально, шеф, – произнес каратист. – Я в спортзале был.
– Значит, кто-то знал, где вы, – сказал Морфий. – Надо менять берлогу, а то подкатят быки на тачках и накормят из гранатометов. Пойду успокоюсь, – улыбнулся он и вышел.
– Меня убьют, – повторил Грозный. – Это наказание за сына, за Стелку и за всех, кого я убил.
– Перестаньте, Степан Андреевич, – попытался успокоить его каратист. – Такого больше не повторится. Но Морфий прав, отсюда надо переезжать. Мне парни говорили о троих мотоциклистах.
– Кретин! – закричал Грозный. – Я тебе такие деньги плачу, а ты… – Он наотмашь хлестнул его по щеке. Тот стоял не шевелясь и не пытался уйти от сыплющихся на него ударов. Разбив ему нос, Грозный обессилел и плюхнулся в кресло. – Уйди с глаз моих, – прошептал он.
Каратист вышел.
– Усилить охрану! – Увидев труп псевдомилиционера, Грозный крикнул: – Да уберите же его!
– Где Командор? – спросил Ираклий. – Неужели не можете…
– Там, где он остановился, – резко прервал его один из троих мужчин, – его нет.
– За что я вам плачу? – крикнул грузин.
– Тут уж извини, – усмехнулся другой. – Мы столько лет прикрываем твою задницу и твоих людей, что ты нам и пенсию уже должен платить. Мы тебе и твоим парням столько документов сделали, и хоть раз кто-то на них погорел? А загранпаспорта? Мы по краю пропасти ходим.
– Деньги берете, – зло оборвал его Ираклий, – так делайте как надо… или мы расстанемся. Если не найдете мне Командора, я пошлю вас на хрен. И еще, – не дав никому из купленных милиционеров рот раскрыть, продолжил он, – я могу переслать в вашу службу безопасности ваши расписки. Мне нужен Командор! И Пушкин! Неужели и его найти не можете?!
– Дома он не показывался уже месяц, – сказал один из ментов, – и где он может быть, никто не знает.
– Дома? – переспросил грузин. – Дай-ка адрес. Кто там у него?
– Мать, – ответил другой. – Ей пятьдесят пять стукнуло. Больная.
– Хоть за это спасибо. – Ираклий забрал листок с адресом.
– Найдем мы его, – кивнул третий. – Есть мысль одна.
– Неужели вы еще и думать умеете? – насмешливо посмотрел на него грузин.
– Как Поэт оказался с вами? – спросил молодого грузина Мулла.
– Он спас жизнь Беридзе, – ответил тот, – из-под колес, можно сказать, вытащил.