* * *
Походка юноши напоминала о пингвинах, дрессированных тюленях, клоунах – в общем, об арене цирка. Лицо не нарушало сложившегося от походки впечатления. Нос картошкой, румянец, светлые стоящие торчком прямые волосы, толстая, оттопыренная нижняя губа. Слегка помятый вид и выражение сдерживаемого удивления, как будто бы человек только что проснулся и не окончательно отдал себе отчет в том, где он находится.
В данный момент молодой человек находился в церкви, а еще точнее – в соборе Александро-Невской лавры. Купив в лавке целый пучок тонких коричневых свечей, он пошел вдоль стены, старательно зажигая и вставляя свечи возле икон. При этом прилежно крестился и шевелил губами, повторяя шепотом: «рабу Божьему Александру за здравие и освобождение, рабу Божьему Валерию за упокой, рабе Божьей Валентине за здравие и выздоровление от недугов, рабе Божьей Оксане…»
Когда свечи закончились, юноша низко поклонился куда-то в сторону алтаря и еще несколько раз перекрестился, повторяя вслух какие-то довольно бессвязные обрывки молитв.
Он пробыл в церкви довольно долго и несколько раз на протяжении этого времени к нему пытались обратиться, преимущественно немолодые женщины с блеклыми просвирными лицами. Он шарахался в сторону и ничего не отвечал. Женщины поджимали губы и качали покрытыми платками головами.
Говорить он не умел и не любил. Говорить в церкви с кем-нибудь, кроме Бога, казалось ему почти кощунством, хотя он и не знал самого этого слова. Когда к ним в интернат приходил толстый священник в черной рясе и с рыжей бородой, многие нервно-больные дети испугались его и прятались по углам. Но юноша, который был тогда ребенком, почему-то совсем не испугался, а наоборот – священник ему понравился и показался очень красивым. У священника была ухоженная и мягкая, как мочалка, борода, белые пухлые пальцы, большие прозрачные и розовые уши, а поверх рясы висел золотой красивый крест, который он почему-то сначала принял за ключ, отпирающий сундук с сокровищами. Священник рассказывал, а он и еще некоторые дети, которые не боялись, с удовольствием слушали его, и смотрели картинки в книге. А потом его крестили, и сказали, что Бог всегда с ним и никогда его не оставит. Ему это в целом понравилось, но вообще-то он никогда не чувствовал себя особенно одиноким. Всегда рядом кто-то был и иногда хотелось от них уйти и спрятаться. Тогда он просто ложился там, где стоял, и закрывал глаза. Наверное, Бог присутствовал и при этом тоже, но с закрытыми глазами Его не было видно, и Он ему, в общем-то, не мешал. Уже потом другой священник, весьма похожий на первого, объяснил ему, что нужно делать, чтобы Бог мог тебе помочь. И он очень этому обрадовался, потому что вообще-то редко понимал какие-нибудь объяснения, хоть в школе, хоть еще где, а это оказалось довольно просто и понятно. С тех пор он регулярно ходил в церковь и крестился, молился, и ставил свечи, и даже выучил символ веры и еще три по половинке молитвы. Ему очень нравилось, как в церкви поют, и как там пахнет. Больше всего он любил стоять там, в каком-нибудь темном уголке, и молчать. В эти минуты ему даже казалось, что он счастлив…