– А ты с ним… ну… как у вас это…
– Никак. Чистая пионерская дружба.
– Н-да… Ужасно, если подумать. Как это все-таки трагично получается!
– Что именно, Ирочка?
– Ну, вот если он уже этого слесаря убил, а потом опять тебя встретил и полюбил от всего сердца…
«У попа была собака, он ее любил, она съела кусок мяса…»
Все, естественно, закончилось плохо…
* * *
Дашка рыдала на толчке, за закрытыми дверями. Я, конечно, и не узнала бы об этом, но Фрося молча взяла меня за руку и привела к туалету.
– Даша, выходи! – неуверенно позвала я. Переговариваться с человеком, сидящим на унитазе, казалось мне весьма неловким. Ну пусть она там не делом занимается, а оплакивает свою жизнь, но все равно как-то…
Дашка на мгновение затихла, а потом зарыдала еще пуще.
– Когда успокоишься немного, зайди ко мне. Я буду тебя ждать, – решительно произнесла я, желая как можно скорее прервать странную сцену, и тут же вспомнила «учительскую» часть своей биографии: «Иванов, после урока зайдешь в кабинет завуча!»
Зачем я лезу в чужую жизнь? И главное – что я могу в ней разрешить? Уж, наверное, не больше, чем завуч в жизни хулигана Иванова…
Дашка постучалась ко мне где-то через полчаса. Глаза у нее были чуть-чуть припухшие, но в целом она выглядела вполне для себя обычно – то есть так, как будто ее достали из-под подушки и повесили сушиться на ветру. И там забыли.
– Я сказала ему… то есть Виктору Николаевичу, что хочу ребенка родить. Он опять сказал: невозможно, потому что он мне помогать не сможет. Я сказала: все равно, сама воспитаю. Вот вы же, Анжелика Андреевна, Антонину вырастили и ничего. И бабушка – меня. Я тоже сумею – отчего же нет? Руки, ноги есть, не пьяница, не гулящая… – говоря, Дашка все более распалялась и румянилась, а потом вдруг словно споткнулась и сникла, как проколотый воздушный шарик. – А он мне знаете что сказал?
Я отрицательно помотала головой. «В чужую шкуру не влезешь» «Чужая душа – потемки» – и прочая народная мудрость. Заглядывать же в душу Виктора Николаевича мне не хотелось изначально. Даже если бы предложили.
– Он сказал: зачем нам ребенок? Ну, родится на свет еще одна такая же добропорядочная моль, как я, или квашня с коровьими глазами, как ты. И все ею в жизни помыкать будут. Вот если бы у меня такая солнечная, энергичная девочка родилась, как твоя Любочка, тогда я, пожалуй, и рискнул бы… – на последних словах Дашкин нос угрожающе напух и покраснел, а глаза остались сухими, как будто бы фабрика по производству слез находилась у нее именно в носу.
– Гм-м… – я даже не сразу нашлась, что сказать. – А вот что, Даша… Хочешь, я прямо сейчас возьму твою Любочку за шкварник и спущу ее с лестницы? А когда в следующий раз придет твой Виктор Николаевич, подговорю Аркадия или Семена (Братка нельзя, убьет), чтобы они его подкараулили за дверью и треснули как следует стулом по плешивой голове. Как тебе такое, а?