И вот она вышла! А в голову так ничего и не лезет! Но Ирка почему-то не сомневалась, что решение придет сразу, как она попадет в дом. Откуда в ней такая уверенность взялась, Ирка не могла сказать. Видимо, ей просто подсказывало сердце…
Медленно двигаясь в сторону ИХ дома, Ирка вспоминала, как, прогуливаясь здесь шесть лет назад, познакомилась с Бэком. Тогда она приехала из Москвы, где жила и успешно трудилась главным редактором женского журнала, проведать маму, и решила побродить по старым улочкам города. Нагулявшись, она присела на скамейку возле красивого деревянного строения – этакого теремка с высоким крыльцом, балкончиками, узкими, украшенными резными белыми наличниками окнами и увенчанной флюгером башенкой. До революции он принадлежал купцу Егорову, а во времена Иркиного детства в нем располагался Дом пионеров. С тех пор много воды утекло, но домик оставался таким же очаровательным, только цвет изменился: был зеленым, стал бордовым…
– Любуетесь? – услышала Ирка за своей спиной.
Обернувшись, она увидела молодого мужчину явно азиатской внешности. Он был одет с иголочки и идеально причесан.
– А вы обратили внимание, что дом поменял цвет? – продолжил мужчина. – Раньше зеленым был, помните? – Ирка кивнула. – Я когда этот дом увидел, сразу понял, что он должен быть именно такого цвета. Угадал! Уже потом прочитал, что он и вправду был выстроен из красного дерева. Необычно и безумно дорого. Между прочим, зелень с него соскоблена, а дерево покрыто мастикой, так что бордо – это не краска, а настоящая поверхность бревен, – закончил молодой человек.
– А вы, простите, кто?
– Хозяин дома.
– Но ведь он – историческая и архитектурная ценность. Как вам его продали?
– Ну не совсем продали – сдали в аренду на девяносто девять лет. – Он широко улыбнулся. Зубы у него оказались просто фантастически ровными и белыми. – Пойдемте в гости.
Ирка удивленно посмотрела на мужчину. Надо же, пять минут поговорили, даже не познакомились, а он уже в гости зовет.
– Скажите, а вы кто по национальности?
– Вы что, шовинистка?
– Нет, – Ирка смутилась. – Просто зачем японскому парню дом русского купца?
– Корейскому, а не японскому. И то наполовину. Но я отвечу. Приехал я в СССР в восемнадцать, больше десяти лет назад, не знаю почему. Мне хорошо жилось в Корее, но рвался именно в Россию. Не могу это объяснить только тем, что у меня мама русская, – воспитывали-то меня как настоящего корейца. Но стоило маме заговорить о своей родине, она из Поволжья, спеть протяжную русскую песню, моя душа начинала ныть и проситься туда. Приехал. Долго мотался по вашей необъятной родине, цветами торговал, шмотками, а разбогатев, решил обосноваться в Москве. Проезжал как-то в столицу через этот городок и почему-то завернул сюда. А уж когда на этом месте оказался, понял, что именно сюда рвалась моя душа, и теперь путь закончен…