Ника стал бывать в их доме довольно часто. В отсутствие Маши он развлекал Лешку, брал его с собой в квартиры, над которыми работал как дизайнер, водил по музеям, в гости к известным людям: певцам, танцорам, художникам. Те были гомосексуалистами, хотя выглядели почти все стопроцентными мужиками. А Лешка всегда думал, что геи, все, как один, двойники Бориса Моисеева.
Однажды, сидя вечером в гостиной, Ника вдруг признался ему… в любви. Лешка врезал ему в челюсть и спустил с лестницы. Неделю он не разговаривал с ним, даже не смотрел в его сторону. Потом, поостыв, позволил себя навещать, но взял с Ники клятву не повторять больше таких фокусов.
Стали дружить дальше. Лешка привязался к своему другу, скучал по нему, все больше тяготился обществом навязчивой Маши и неотесанного Коляна. Он уже жалел, что так грубо обошелся с Никой, и, кажется, мечтал о том, чтобы тот не сдержал клятву.
А однажды утром он понял, что полюбил. Хотя мысль о сексе с мужчиной была ему по-прежнему противна, он уже не был столь категоричен и не считал любовь к представителю своего пола чем-то постыдным. В то утро Лешка собрал чемоданы и ушел жить к Нике. «Только ты меня не торопи», – попросил он с порога. Ника улыбнулся и понимающе кивнул.
– Я приврал маленько, – пояснил сейчас Лешка сестре, – пока мы только спим в одной кровати, между нами ничего не было, кроме невинных ласк. Я, конечно, мог бы себя пересилить – с Машуней же смог! – но не хочу, а Ника меня не торопит. Все должно идти естественно.
– А может, ты только внушил себе, что мужчины тебе больше по вкусу?
– Я не гей, если ты это хотела от меня услышать.
– Ну, слава богу! Ты – бисексуал, что сейчас модно.
– Нет. Единственный мужчина, с которым я свяжу свою жизнь, – Ника. Других для меня не существует. Женщин же я по-прежнему люблю. Нет, женщин я не люблю, а хочу. Или нет… Ну, красотку задастую уж точно хочу…
– Запутался ты, братец.
– Наверное. – Лешка грустно вздохнул. – Не думал, знаешь ли, что со мной такое случится. Всю жизнь за юбками бегал, а влюбился… в штаны.
Вернулся Ника. Улыбающийся, восторженный. Ирка заметила, как нежно он посмотрел на ее брата. А, пусть себе живут! Может, Лешке на пользу пойдет, все лучше, чем женитьба на танке в чехле из чернобурки…