Как и предполагал Олег, пьеса «Круговорот деньги в кармане» была ниже среднего уровня, рассказывала она о тяжелых и героических буднях братков, добывающих в поте лица своего, каждую тысячу баксов. О, профессиональных, но несчастных и наивнейших и честнейших проститутках, вынужденных продавать себя, чтобы прокормить семью. Пьеса изобиловала выражениями из ненормативной лексики, девушки каждые пять-десять минут скидывали с себя что-нибудь из одежды, каждые двадцать минут кого-нибудь убивали, пытали, опускали, ставили на счетчик. Весь второй акт, до конца, Олег просидел в буфете филармонии, запивая неприятный осадок, оставленный пьесой, пивом. Напротив него, за столиком с полной окурков пепельницей и парой пустых бутылок сидел худой, длинноволосый молодой человек.
– Как пьеса? – поинтересовался мужик, опустошая третью бутылку дешевой местной водки.
– Говно! – лаконично отозвался Олег, давая понять, что вступать в разговоры не намерен.
– Что ты можешь в этом понимать? – подняв на Олега совершенно безумные, от выпитого, глаза, проговорил патлатый.
Олег молчал, патлатый продолжал говорить сам с собой:
– Это современное, гениальное произведение. Это наше, сегодняшнее «На дне», это «Преступление и наказание» нового тысячелетия. Это слова мессии, гуру, которого никто не слышит. Злые, мерзкие обыватели, им подавай красивенького, сказочку, выдумку… Мы живем в дерьме и писать надо о дерьме, – патлатый зарыдал, уткнувшись лицом в тарелку с закуской.
Тут в буфет влетела молоденькая девушка, она кинулась к патлатому и стала тормошить его:
– Товарищ Петров, вы опять пьете, через пять минут ваше выступление, ребята заканчивают уже. Вставайте, вставайте… Андрей, ну, пожалуйста, поднимайтесь, вам же аванс за выступление уже выдали, – чуть не плача, говорила девушка, пытаясь оторвать Петрова от стола, – Мужчина, вы мне не поможете, – произнесла она, обратившись к Олегу. – Помогите мне его до сцены дотащить…
– Я вам конечно же помогу, – отозвался Олег, – но мне кажется, что он не в состоянии сейчас не перед кем выступать. Надо полагать, это автор, пьесы, которую сейчас показывают, – уточнил Олег, подходя к столу драматурга.
Девушка кивнула головой. Парамонов отстранил ее, приподнял довольно легкое тело драматурга от стола и подтащил к умывальнику:
– Откройте кран с холодной водой, попросил он девушку, пристраивая голову Петрова аккурат в раковину. Дырку слива он предусмотрительно заткнул платком, вынутым из кармана Петрова.
Девушка быстренько выполнила просьбу Олега, вода заполнила раковину. Олег опустил голову Петрова в импровизированную чашу с водой. Голова Петрова скрылась под водой на несколько секунд. Драматург открыл глаза, его нос и рот заполнились водой. Он начал дергать руками, пытаясь выбраться из крепких объятий Олега.