Я не отозвался, поскольку не имею обыкновения отвечать, если не знаю, с кем говорю; кроме того, никому не следовало знать, что я нахожусь в номере фон Шелленберга. Так что я лишь буркнул что-то неопределенное.
- Янос, - пророкотал голос. - Получено "добро" на двадцать второе.
В голове закружился рой мыслей. Но может, звонивший попал сюда по ошибке? Я по-прежнему молчал, и тогда обладатель баса насторожился.
- Алло? - с беспокойством воскликнул он.
- Алло! - отозвался я.
- Кто говорит?
- А кого вам надо?
- Люкс номер пять.
- Слушаю.
- Это отель "Бульвар"?
- Слушаю.
- Люкс номер пять?
- Кто говорит?
- Неважно. - Теперь уже в его голосе был гнев. - Мне нужен постоялец люкса номер пять.
- Да, это люкс номер пять, - наконец сообщил я.
Последовала пауза. Говоривший, видно, был столь же озадачен, как и я сам, поэтому тон его переменился.
- Вероятно, это какая-то ошибка, - сказал он с сомнением.
- Кому вы звоните?
- Мне нужен фон Шелленберг. - В голосе опять появился металл. - Карл фон Шелленберг из люкса номер пять. Пожалуйста, соедините меня с ним, мне некогда!
- Откуда вы звоните? - спросил я.
- Какое вам дело? - Мужчина исходил злобой. - Немедленно подзовите его.
- Фон Шелленберг в ванной, - сказал я.
Снова пауза.
- В таком случае с кем я говорю? - потребовал он.
- Я Канджа.
- Как-как?
- Личный помощник фон Шелленберга. Если желаете что-нибудь передать...
Незнакомец в сердцах бросил трубку, точно в ухо мне выстрелил.
- Что там такое? - спросил фон Шелленберг, показавшись на пороге гостиной.
Я пожал плечами.
- Кто-то спрашивал вас. Как будто его имя Янос. Он не просил ничего передать, не сказал, откуда звонит.
- Ах Янос. - Фон Шелленберг сухо кивнул. - Это мой компаньон. Любопытно, что ему понадобилось на этот раз? Я велел не беспокоить меня на отдыхе. Видно, что-то срочное. Значит, ничего не передал и не просил перезвонить?
Я замотал головой:
- Нет, и даже бросил трубку.
Завязывая шелковый пояс купального халата, фон Шелленберг приблизился к столику с напитками и налил себе водки с содовой, потом повернулся ко мне его глубоко посаженные серые глаза были так же пусты, как стены разграбленной церкви.
- Рано вы пожаловали, - сказал он.
- Лучше рано, чем поздно. - Я поднялся, чтобы снова наполнить свой стакан.
Тем временем фон Шелленберг опустился на упругий диван, зажав в тонких бескровных губах огромную сигару и задумчиво разглядывая багаж, оставленный мною на полу у входа.
- Не успел вам сказать, - объяснил я, опять усаживаясь в кресло, - что отныне мы соседи по номеру - во всяком случае, до тех пор, пока вы не откажетесь от моих услуг.