— Милый друг, вы случайно не видели Пенне. Я так мало выходил последнее время, что даже и не знаю, как у них дела.
Он боялся того, что скажет мадам Пенне, и с внезапным вниманием ожидал ответа на ее губах.
— Пенне?
— Да, милый друг, Пенне.
— Но я не понимаю, на что вы намекаете.
— Ну как же, милый друг, Пенне: мсье и мадам Пенне…
— Ах, да, я знаю. У меня плохая память на имена. Но конечно. Я встречалась с ними, два дня назад, за чаем. Из того, что было сказано, выходит, к тому же, что вы им нанесли памятный визит, исторический, как я знаю!
— Как это, — спросил Гиттар, побелев лицом.
— Я не знаю, что произошло, но, мне кажется, что я припоминаю о том, что вы доставили им много неприятностей. Я вам просто скажу, что мне повторяли. Вы знаете, как мало я придаю внимания всем этим россказням. Если бы им следовало уделять какое-то внимание, то не осталось бы времени для собственных дел.
Гиттар больше не пытался определить долю искренности, содержавшейся в этом ответе. У него создалось впечатление, что мадам Бофорт знала гораздо больше, чем показывала. Между тем, он покраснел от мысли, что мог показаться ей дурно воспитанным, чтобы любезничать в то время, как он неуклюже пытался покорить Клотильду. Любезность мадам Бофорт в итоге успокоила его на счет последнего предположения. Казалась, она до сих пор не знала о чувстве, которое в нем возбуждала. Она определенно не притворялась. Разве не сожалела она о том, что он не застал у нее столь привлекательной молодой женщины?
— Но я не доставлял им никаких неприятностей.
Он горел желанием уладить это недоразумение, рассказать все до мелочей, но понял, что не должен был этого делать, что это значило бы обмануть доверие, которое оказал ему мсье Пенне. "Доверие, — сказал он про себя, словно это слова, с повторением приобретало больший смысл. — Доверие! Но он не оказывал мне никакого доверия: все было подстроено. Они хотели посмеяться надо мной. Хорошо же! Вот посмотрим! Они приняли меня за ребенка. Хорошо же! Почему бы мне ни стать этим ребенком? Все, что мне рассказал мсье Пенне, надеюсь, правда".
— Под конец, я, кажется, поняла, — продолжила мадам Бофорт, — что вы повели себя несколько неожиданным образом.
— Оказались бы вы на моем месте, милый друг. Когда мужчина просит вашего посредничества между ним и женщиной, которую любит, а затем от его собственной жены вы узнаете, что то, что вы считали секретом, вовсе не секрет, здесь есть чему удивиться.
— Он вас просил о подобной услуге?
— Конечно.
— Но какие же тогда отношения между всеми вами?