Лиринна ждала в офисе. Выглядела очень довольной. На ней были длинные, немного расклешённые по последней моде светлые брюки, блузка кремового цвета и туфли с позолоченными пряжками. Красивые волосы, перехваченные обручем, спускались до плеч.
Она сидела на стуле, сложив нога на ногу, и едва не подпрыгивала от нетерпения. Глазки её лучились счастьем.
- С чем тебя поздравить? - спросил я.
- Я нашла кое-что.
- Здорово. Что именно?
- Майор был прав насчёт первого случая. На него действительно пытались сбросить бюст. Есть свидетель - нищий бродяга, который облюбовал для жилья старый полуразрушенный дом.
- Что он видел, этот свидетель?
- Говорит, что всё. Он может опознать убийцу, однако категорически отказывается говорить, пока ему не заплатят. Утверждает, что проследил его до дома. Вроде как из чистого любопытства, - с сомнением в голосе протянула Лиринна.
- Сколько он просит?
- Десять золотых. У меня при себе таких денег не было. Я сказала, что скоро вернусь.
Я присвистнул.
- Не дурно! Ладно, пойдём к нему, может быть, хоть немного собьём цену.
Мы спустились вниз, привратник поймал нам кэб. Лиринна назвала адрес, и карета тронулась с места. Чтобы найти интересующий нас дом, кэбмену пришлось несколько раз останавливаться и спрашивать у встречных дорогу. Вероятно, он был из новичков. Обычно его коллеги знают город вдоль и поперёк.
Добирались мы минут сорок. Я успел рассказать Лиринне всё, что узнал от Лагарди.
- Думаешь, он не убийца? - спросила эльфийка.
- У меня нет твёрдых доказательств, только интуиция, но я ей доверяю. Всё же Лагарди не из тех людей, что всадит нож в спину. Рейли прав.
- Надеюсь, ты тоже, - кивнула Лиринна.
Кэб остановился. Мы выбрались из него и огляделись по сторонам.
Вдоль прямой как стрела улицы стояли несколько домов классической архитектуры с колоннами и портиками. И только один выглядел необитаемым. Он бросался в глаза как дырка в передних зубах. На кровле местами была сорвана красная черепица, штукатурка со стен давно осыпалась, обнажив бурый кирпич. Узорчатый рисунок по верху выцвел и облупился. Почти все оконные рамы были лишены стёкол. Где-то их аккуратно вынули, стараясь не разбить, в других зияли дыры. На участке мостовой перед домом лежали какие-то черепки, куски цемента, похожие на сушёную лягушачью кожу, обломки разбитых статуй с красивой балюстрады, расположенной на верхнем этаже. Из растрескавшегося белокаменного фундамента к свету пробивались ростки вьюна и лопухи.
Этот дом действительно являл собой жалкое зрелище. Его просто забросили, давным-давно.