— Шо за хрень? — наконец выдавил сладкоголосый менестрель, осматривая место, на котором еще минуту назад находился смиренный монах-василианин.
— Ничего не понимаю, — под нос себе, оглядываясь, пробормотал Вальдар Камдил. — Что бы это могло быть?!
— Магия, что ль, какая? — предположил Сергей, ползая по траве в поисках хоть какого-то следа.
— Наверняка. Я пытаюсь вызвать Баренса по закрытой связи. Без малейшего успеха.
— Ни фига себе посудина! Шо ж теперь делать?
— Ты думаешь, у меня есть готовый ответ?
— Да ну, ничего я не думаю! Ты давай, мозгами шурупай — вон у тебя какая голова большая!
Вальдар Камдил молчал пару минут.
— Так, слушай внимательно. Если я в чем-то ошибаюсь — поправь. Никакой внятной причины у Мономаха идти к этому озеру не было.
— Ну, где-то как-то вроде, — кивнул Лис, — во всяком случае, о ней никто ничего не знал.
— Когда дружина наконец пришла сюда, начался весь этот тарарам с расступающейся водой и прочими радостями жизни.
— Ну? Не томи!
— Мне кажется, что голова, которую мы сейчас видели, удивительно похожа на голову одного из тех… Ну… назовем их жителями Китежа, которые появлялись рядом с челном Великого князя.
— Ты думаешь, это их проделки?
— Я не знаю, при чем здесь Майорано, но в целом думаю, что их. И еще, — добавил Вальдар Камдил, — мне кажется, что наш Федюня не просто так с перепугу туда поплыл. Он, не сомневаюсь, что-то знает.
— Ну, если он там знает, шо мы тут стоим? Вперед, вперед!
Михаил Аргир был опытным охотником. Он не любил дубовые леса, где под ногами то и дело норовила хрустнуть сухая ветка, предательски шуршали опавшие листья, а торчащие во все стороны сучья так и ждали мига в темноте воткнуться в глаз. Но здесь, почти у самого берега, высокого, обрывистого, поросшего кустарником, имелась песчаная тропка, судя по следам, кабанья.
Топотирит палатинов шел по ней чуть слышно, стараясь лишним шорохом не спугнуть ночную тишь. Опытный глаз охотника, а быть может, даже и не глаз, а выработанное с годами чутье выхватили у склонившегося над самым обрывом куста бузины нечто темное, почти бесформенное, но явно плотное.
Аргир остановился и очень тихо вытащил меч. От кустов вдруг послышалось негромкое бормотание, затем всхрап. «Часовой спит, — догадался ромей. — Конечно, вот они пришли к месту — самое время отдохнуть! Готов поспорить, сегодня в лагере все перепились. Вот и пробил час долгожданной мести!»
Он миновал спящего и, поправив на голове шлем-еловец, чуть наклонив голову, зашагал в сторону видневшихся вдалеке костров. Теперь скрываться не имело смысла. Наоборот, следовало идти уверенно и спокойно — кто в такой темноте разберет лицо. А так, витязь себе и витязь, мало ли что тут делает. До ветру ходил.