Видя мрачный лик князя, прочие дружинники, не менее оного недоумевавшие, что за диво дивное с ними приключилось, не решались все же вопрошать государя своего.
На первом же привале, когда все прочие собрались у костров, князь Мстислав, не поднимая очей от земли, побрел в раздумьях, сам не ведая куда. Да так, погруженный в мысли, и наткнулся на походную батюшкину молельню, запряженную двенадцатью битюгами. Недоумевая, к чему теперь сие диковинное строение, поднялся он на резное крыльцо, немедля слугами к часовенке приставленное, и отворил дверь в темное, без окон, без единой свечки или лампады помещение.
— Входи! — раздалось из темноты негромкое, но требовательное слово, сказанное так, что ноги будто сами внесли князя внутрь молельни. — И дверь прикрой, да поплотнее.
Мстислав в недоумении повиновался. И тут же во тьме зажглись завораживающие желтым пламенем два глаза, вроде бы и человечьих, но почти круглых и с туманной поволокой.
— Вот и свиделись вновь, княже.
— Правду сказать, я не чаял, — оглядываясь и стараясь узреть еще хоть что-нибудь в непроглядной тьме, сознался Мстислав.
— Отчего же? Коли взялся я вам в подмогу быть, то что мне за резон на полпути дело бросать?
— Так ведь и помогать мне резон не велик.
— Ой ли?
Мономашичу показалось, что его собеседник усмехнулся.
— А кому ж помогать, как не тебе? Ты житие-бытие наше воочию зрил, а когда здесь на великий стол в граде Лондоне сядешь, то слову твоему велика цена будет.
— Так что ж тебе, змей-искуситель, от рода нашего потребно, что ты так о нас печешься?
— Немногого желаю. Или же многого — то не мне решать. Хочу я, — произнес тихий, но властный голос, — вражду меж родом людским и моим племенем навек закончить. О том, кто мы на самом деле есть, вам известно, и впредь еще многое узнаете. И то, что вражде меж нами смысла нет, сам, поди, видал.
В молельне повисла тишина, гнетущая и не прерываемая даже малейшим шорохом.
— Почто молчишь? — наконец вновь заговорил Андай, так и не дождавшись слов князя.
— А что мне говорить? — хмуро отозвался Мстислав. — Батюшка мой у вас в залоге, так что лишнего слова уже не скажи.
— Нечто так и не понял? — с тоской в голосе вздохнул его собеседник. — Ну что ж за упрямый народ? Не в залоге он у меня, а гостем дорогим в палатах наилучших обретается.
— Ну, слово-то что, — отозвался Мстислав.
— И окромя слов тебе резоны будут, — жестко проговорил Андай. — А нынче ступай в праву сторонь от восхода, там судьбе твоей путь начертан. И запомни, что владетели земли этой испокон веку великими драконами звались, на местном языке Пендрагонами. А только драконьего в них ничего и не было.