– О, Господи, только не это! Твою мать!
Около перекрестка Кингсвей и Ковент-Гарден им внезапно пришлось остановиться. Впереди них, через крыши стоявших в пробке машин, Джини увидела полицейские автомобили с вращающимися мигалками. С черепашьей скоростью они приближались к центру этой свалки. Полицейские уже расставляли ограждения. Все машины направляли в объезд. Вдалеке завыла сирена.
– Чертова ИРА! – выругался Дженкинс. Наклонившись вперед, он открыл окошко в стеклянной перегородке. – Попробуй побыстрее, Крис. Срежь дорогу через Гарден и поезжай вниз, мимо оперного театра.
– Я так и хочу, сэр. Да и все остальные тоже.
– Тогда прояви изобретательность, – огрызнулся Дженкинс. – За это тебе и платят. Я не собираюсь опаздывать.
Ужин в «Савое» был грандиозным. Его проводили в Речном зале, и, как прикинула Джини, гостей было не меньше трех сотен.
Меры безопасности были предприняты самые тщательные. Сначала Джини решила, что это связано с новым витком террористических угроз, но у Дженкинса было достойное объяснение.
– Ковбои из Дублина тут ни при чем, – категорично заявил он. – Мелроуз сказал мне, что с самого начала все планировалось именно так. Этим мы обязаны присутствию Джона Хоторна.
С этими словам Дженкинс обвел рукой зал и входные двери. Каждый гость должен был предъявить специальный пропуск, который самым внимательным образом изучался. Когда у входа оказались они сами, маленькая вечерняя сумочка Джини была открыта и тщательно обыскана.
– Может, мне и карманы вывернуть? – угрожающе спросил Дженкинс.
– В этом нет необходимости, сэр, – ответил вежливый американец. – Подставьте только руки под этот сканер и переверните их. Благодарю вас, сэр. Теперь вы, мэм.
Джини подставила руки под прибор размером с переносной телефон. Лившееся из него голубоватое свечение сначала залило ее ладони, а затем тыльную сторону рук.
Николас взял ее под локоть, и они вместе прошли сквозь невзрачный прибор, установленный на небольшом возвышении прямо в дверном проходе. В кармане у Дженкинса оказались ключи, и раздался сигнал тревоги. Вежливо, но непреклонно его попросили пройти за стоявшую неподалеку ширму. Он вышел оттуда пунцового цвета и в течение следующих тридцати минут бушевал по поводу устроенного ему обыска.
– Сканер! – язвительно бросал он направо и налево. – Хорош сканер! Уж поверьте, эти цэрэушники ощупали меня с ног до головы, даже яйца. Потрясающие сексуальные ощущения! Я не получал такого наслаждения уже много лет!
Как и ожидала Джини, зал блистал знаменитостями и сильными мира сего. На возвышении, поодаль от того места, где сидели они с Дженкинсом, Джини насчитала четырех министров, несколько газетных магнатов, включая Мелроуза, несколько знаменитых тележурналистов, главу Управления независимого вещания и не менее четырех редакторов ведущих лондонских газет. Когда последних заметил Дженкинс, на его физиономии появилось кислое выражение.