Уэссекс оглянулся и увидел, что Костюшко нацелил на него пистолет.
— Понимаете, тут есть задняя дверь, — вежливо сказал напарник Уэссекса. — Заходите, мистер Рен. Вы пугаете лошадей.
Томас Рен вошел в переднюю дверь. Лицо его по-прежнему носило следы вчерашней схватки с Уэссексом. Он был собран и даже побледнел от напряжения. Уэссекс мог только надеяться, что парень со страху не выстрелит из винтовки.
— Я думал, ты уже уехал, — удивился герцог.
— Ненавижу путешествовать в одиночестве, — ответил Костюшко, — поэтому я шел по твоему следу. Если леди Уэссекс пропала, то я подумал, что ты этот факт учтешь. Я готов помочь тебе найти ее.
— Тогда уходи отсюда, — посоветовал ему Уэссекс.
— Увы, — покачал головой Костюшко с непривычно суровым видом. — Тут ее нет, Руперт. Я уже поговорил с сахемом и Мак-Гилливрэем. Никто не знает, куда они ушли. Знают только то, что Сахойя взяла с собой достаточно припасов для долгого пути. Мак-Гилливрэй считает, что они направляются в Луизиану.
— Тогда я иду за ними, — упрямо ответил Уэссекс. — Она лишь на месяц опережает нас. Я перехвачу ее прежде, чем она доберется до города, и…
— Леди Уэссекс сама о себе позаботится, — заявил Костюшко. — Я скажу даже больше, дорогой мой друг. Ты никогда не сможешь передвигаться по этой земле так быстро, как индейцы. Но я в любом случае туда еду. Поезжай со мной в Новый Орлеан, и мы добьемся признания от де Шарантона. Он может что-то знать. И возможно, мы найдем там Сару, прежде чем начнется заваруха.
Уэссекс лишь покачал головой.
— Хотелось бы мне, чтобы ты не упрямился, — печально сказал Костюшко. — Но мы были уверены, что ты все же откажешься.
Уэссекс ощутил укол тревоги и потянулся к пистолету. Никто из этих агентов «Белой Башни» не пытался стрелять и даже не скрывался. Почему?
Он неловко схватил пистолет, затем вдруг уронил его. Оружие упало на пол, порох высыпался серебристой струйкой.
— Вы меня опоили… — заплетающимся языком пробормотал Уэссекс. Все поплыло у него перед глазами.
— Для твоей же безопасности. Уверен, что в другой обстановке ты согласишься, — услышал он голос Костюшко.
Уэссекс попытался встать на ноги — и упал, теряя сознание и смеясь над собственной глупостью.
Он очнулся со смутным воспоминанием о тряской поездке в седле. Воздух пропах керосином и спиртом. Правда, голова болела не от этого. Откуда-то постоянно доносился глухой ритмичный гул, но Уэссекс никак не мог понять, что это шумит. Пол под ним вибрировал.
Он вздохнул и сел. Как и следовало ожидать, он был скован по рукам и ногам. Светало. Над головой трепетал от ветра навес, установленный на палубе корабля. На одном из чемоданов сидел Костюшко и бесстрастно наблюдал за ним.