Но и при столь высоких ставках Уэссекс доверил своей, тогда еще не слишком известной ему, невесте сию великую тайну, и в результате проявленного им доверия через два года их совместной жизни между ними возникла прочная супружеская любовь.
«Связывают нас нежные чувства или нет, если я заставлю его ждать, то навлеку на нас большие неприятности. Руперт и как герцог Уэссекский, и как шпион Короны предпринял слишком много усилий, чтобы этот день наступил; немудрено, что у него нервы на пределе. У меня ведь тоже голова кругом, а я всего лишь слушала рассказы о выходках принцессы!»
— Платье готово? — спросила она.
— Еще минутку, ваша светлость, — ответила портниха.
Уэссекс бежал вниз, перепрыгивая разом через две ступеньки, за ним следом спешил Этелинг с кивером, ментиком и перчатками герцога. Руперт наконец остановился у подножия лестницы, чтобы взять вещи и привести в порядок свою форму. Этелинг укрепил кивер на свежеостриженных льняных волосах господина, поправил отороченный медвежьим мехом ментик и отступил на шаг, дав понять, что дело сделано.
В это мгновение Бакленд, дворецкий герцога, стоявший у дверей с обиженным выражением на длинном землистом худом лице, прокашлялся и сделал шаг вперед.
— К вашей светлости посетитель, — без выражения произнес он.
— Сейчас?! — в изумлении воскликнул Уэссекс. Бакленд стоял как раз перед закрытыми дверями маленькой приемной. Очевидно, гость там.
— Да, ваша светлость, — еще более бесстрастно проговорил дворецкий, подчеркивая свое неодобрительное отношение к посетителю. Но прислуга имела жесткие указания без вопросов принимать всякого, кто являлся к его светлости (хотя им также было приказано следить за теми, кого они лично не знали), поскольку у Уэссекса по роду его деятельности был чрезвычайно широкий круг знакомых.
Уэссекс вздохнул, снял кивер и сунул его под мышку.
— Отлично. Я приму его прямо сейчас. Но дай мне знать сразу, как только ее светлость будут готовы.
Дворецкий склонил голову. Уэссекс прошел мимо него и отворил дверь приемной.
В камине, несмотря на летнюю пору, теплился огонь, поскольку в комнатах первого этажа всегда было сыровато. Перед камином стояло огромное кресло с высокой спинкой, а на полу — большой графин с бренди, взятый со столика возле окна. Кем бы ни был гость Уэссекса, чувствовал он себя как дома. Герцог затворил дверь. Щелкнул замок.
— Должен сказать, лакей у тебя верный, — сообщил невидимый пока обладатель раскатистого баса.
— Какого черта ты здесь делаешь? — вспылил Уэссекс, сразу же узнав посетителя по голосу.