Теперь волосы ее спутника, скрепленные известью, стояли на голове жестким гребнем, спускаясь вдоль спины. Глаза были обведены синим, и взгляд их напоминал совиный. Из одежды на Древнем остались набедренная повязка из козьей шкуры и ожерелье из костей и перьев на кожаном шнурке.
— На западе люди еще не отняли так много у своих старших братьев, там люди, звери и духи живут в гармонии. Не допусти, чтобы война, которая уничтожает нас здесь, погубила бы и наших тамошних родичей. Мы умоляем тебя об этом.
Он отпустил ее руку и отступил.
— Меня? — недоверчиво спросила Сара. — Но как я могу…
— Ты жила в мире, который настанет, но в этом мире еще не все так, как в том. Останови это, Сара, или все погибнет!
Произнося эти слова, человечек все отдалялся от девушки и теперь почти растаял в тумане. Белые волосы и набедренная повязка слились с белесой дымкой, превращая Древнего в призрак.
— Подожди! Не уходи! — Сара, спотыкаясь, сделала несколько шагов к исчезающему видению, прежде чем поняла, что это бесполезно. Когда Древние хотят скрыться, ни один из смертных не может проникнуть за завесу.
Когда туман рассеялся, Сара обнаружила, что каким-то образом перенеслась в лесок на другой стороне озера. Могло показаться, что последних нескольких мгновений просто не существовало, ей все почудилось, но Сара прекрасно понимала, что произошедшее не какая-то там греза. Древний пришел предупредить ее — или просить помощи.
«Ты жила в мире, который настанет…»
Он явно говорил о ее собственном мире, где колонисты добились независимости и создали новую, американскую нацию. Он хочет сказать, что и в этом мире грядет революция? И что она сможет сделать, если это действительно так? «Он хочет, чтобы я остановила Наполеона, — вдруг озарило ее. — Он хочет, чтобы я остановила войну, которую сам король не в силах прекратить! Да как я могу сделать то, что он просит?»
Сара задохнулась от полного бессилия.
— Я вполне могла гулять по такому лесу, — уныло сказала она себе. — Платье мое окончательно испорчено, да еще одна туфля потерялась.
Отшвырнув пинком уцелевшую изящную туфельку, предназначенную для деревянных и мраморных полов, а не для лесных прогулок, новоявленная герцогиня побрела назад к дому.
Когда она добралась до Мункойна, время чаепития уже прошло, но за весь долгий обратный путь Сара так и не смогла до конца осознать, что произошло у озера. Тоска по дому, которую пробудил в ней эльф, угнетала и злила ее одновременно, хотя на что именно — или на кого — она злилась, Сара сама не понимала.
— Так вот вы где, ваша светлость!