Сообщив все это, юноша немедленно отправился в лагерь Май-Баки. Но, сделав несколько шагов, он вернулся, вспомнив забытый им случай. С некоторых пор в доме рабов поговаривают, будто бы чужеземные боги вместе с бывшим рабом Великого Жреца обосновались по ту сторону дворца, прямо на вершине. И еще говорят, будто бы Тефнахт вот уже несколько дней живет во дворце Великого Жреца с сыном, дочерью и всеми слугами. Солдаты, охранявшие рабов, говорят разное: одни утверждают, что Тефнахт, с тех пор как началось восстание, боится находиться в Великом Городе, другие считают, что он прибыл сюда, чтобы быть поблизости, если вдруг умрет Великий Жрец. А дочь Тефнахта прекрасная Неферт однажды, не сказав ни слова, зашла в дом рабов. Мпунзи также слышал от надсмотрщиков, что жрица Богини Луны Неферт хотела бы увидеть богов из серебряной башни.
— Ты никогда не видел Неферт? — взволнованно спросил его Аута.
— Я ее видел всего один раз в доме рабов. Говорят, что ночью, когда всходит луна, она гуляет по саду в сопровождении нескольких рабынь, но я этого не видел.
Исчерпав все свои новости, Мпунзи простился с Аутой и, крадучись между скалами, направился в сторону берега моря.
Вот так произошла встреча Ауты с Мпунзи.
А теперь, вспоминая об этом случае, Аута сидел около Хора и поджидал группу рабов, которые, казалось, направлялись в его сторону.
Увидев, что Аута молчит и в глазах его светится грусть, Хор спросил его, не болен ли он.
— Куда девалась твоя бодрость? — воскликнул Хор.
Аута признался ему, чем вызвано его беспокойство. Хор внимательно посмотрел на него и задумчиво, с каким-то оттенком удивления улыбнулся.
— Ну, а если эта Неферт не может быть твоею, разве ты не сможешь полюбить другую?
На это Аута с грустью ответил:
— Вы разве никогда не любите? Вы, кто всю жизнь остаетесь молодыми!
— Любим, конечно. Любим и мы, но мы не теряем головы, когда любовь оказывается безответной. Безответная любовь означает, что мы плохо выбрали предмет нашей любви. Наша любовь является одновременно и дружбой. Знаешь, что могло бы случиться, если б мы начали бороться так же, как об этом писали в наших очень древних книгах поэты, за женщину, которая не отвечает взаимностью? Человек мог бы забыть о первой его обязанности.
— Но разве это не первейшая его обязанность?
— Конечно, нет. Человек должен прежде всего трудиться на благо всех. Иначе мы никогда не были бы теми, кем мы стали. У нас любовь стала помощником человека, а не препятствием.
Аута вздохнул:
— Было бы хорошо поступать, как вы, но…
— Она тебя любит?
— Не знаю… может быть, да. Я только один раз смог поговорить с ней, и то тайно. Дочь жреца не может любить раба!