А с теми, кто соглашается, тоже свои трудности – столько мороки, что сам иной раз бываешь не рад. Одна пилит с утра до ночи, другая все время требует подарков, третья устраивает истерику, когда ты уходишь… А эта романтическая дурочка клеится к нему со своей любовью, словно собака, которая ластится к хозяину, сколько бы тот ее ни бил.
Джордан упрямо тряхнул головой.
«Ничего страшного, – сказал он себе. – И не с такими стервами справлялись, а уж с этой малолеткой запросто…»
– Не позволяй ему вить из тебя веревки, Жоли! – услышал Джордан голос Гриффина. Подъехав к девушке поближе, парнишка снова начал читать ей мораль.
Жоли улыбнулась Гриффину с видом опытной женщины:
– Успокойся, приятель. Если Жордан кого-то здесь и обманывает, то только себя.
Джордан не смог сдержать улыбки – таким выраженьицам Жоли явно научилась у Гриффина.
– Не слишком ли ты самоуверенна, Жоли? Протри глаза! С чего ты вообще взяла, что Джордан когда-либо на тебе женится? – продолжал подначивать девушку Гриффин.
– Это то, что у вас, белых, называется «судьба», Гриффин, – голосом вещуньи произнесла Жоли. – Когда я впервые увидела Жордана, то все прочитала по его глазам. Да, собственно, и сейчас это есть в его взгляде, хотя он и пытается скрыть это от меня и от самого себя.
– Ты уверена? – с сомнением в голосе спросил парнишка. – Может быть, ты просто видишь то, что хочешь видеть? Да, Джордан испытывает к тебе сексуальное влечение – этого нельзя отрицать, – но это еще не любовь…
Жоли посмотрела на Гриффина удивленным взглядом, поражаясь его непонятливости.
– Да, Гриффин, – тоном умудренной жизнью многоопытной женщины продолжила она, – Жордан явно испытывает ко мне влечение как к женщине. Но он любит меня, и я это знаю.
– Что ж, будем надеяться, – слегка нахмурившись, проговорил паренек и отер пот со лба. Жара стояла нестерпимая, и Гриффин, чтобы его хотя бы немного обдуло ветром, пустил свою лошадь вскачь. Однако слишком отдаляться ото всех он не мог – друзья, разумеется, догнали бы его, но вслед за лошадьми неторопливо ступал еще целый караван тяжело нагруженных мулов.
Эймос, тоже пустив своего коня вскачь, догнал Гриффина.
– Ну и жарища! – проворчал негр.
С его лица градом катился пот. Ярко-красный платок, который Эймос носил под шляпой, промок насквозь, рубаха прилипла к телу.
– Ты выглядишь так, словно тебя окатили водой! – усмехнулся Гриффин.
– Ты, приятель, не лучше! Похоже, из всех нас только Жоли чувствует себя прекрасно. Жара как в аду, а ей хоть бы что! Как это тебе удается, Жоли? – спросил Эймос, обращаясь к девушке.