Группы разной формы и назначения построек вырастали из зарослей, как вполне уместные для этого ландшафта скопления грибов и других растений.
Метро здесь располагалось в центральном поселке кратера с названием Сайн-Сабир, и до лунодрома с его парком спейс-машин Видана решила добираться пешком, чтобы не привлекать к себе внимание местной службы охраны порядка.
Все постройки базы соединялись лунолитовыми дорожками, но прогуливающихся по ним Видана не заметила. Обойдя мечеть — идти было легко, потому что сила тяжести здесь не регулировалась,— она вышла к лунодрому и невольно остановилась, вдруг ощутив тяжелую пси-атмосферу этого места. Стало казаться, что на нее со всех сторон смотрят внимательные глаза, а в глубинах лунных пород под кратером ворочается кто-то угрюмый, недоброжелательный, опасный и огромный, как энифский скалогрыз.
— Что остановилась? — с принужденным смешком спросила Видана у самой себя.— Только действие есть переход возможного в действительное, как сказал бы дед. Вперед, лазутчик!
Она оглянулась на голубовато-белесую громаду Земли над краем кратера и шагнула к границе лунодрома.
Галеон «Керманшах» — пятиметровой толщины чечевица с рядом выпуклых «глаз» по ободу — стоял у грузового терминала с открытыми люками. Юркие, шестиногие «ящерки» — «руки» витса-погрузчика деловито таскали в его недра какие-то красно-фиолетовые пакеты и пучки труб. Людей возле галеона, как и вообще на территории базы. Видана не увидела. Внутренним зрением определив положение операторов и членов экипажа, она обошла галеон кругом и нырнула в люк, который витсы обходили. Коридор, начинавшийся от него, вел к жилому сектору галеона и в кокон-рубку, где «светились» аурой два человека, по предположению Виданы — первый и второй пилоты.
Оба никак не ожидали появления в рубке пограничника, да еще женщины, и воззрились на нее из открытых коконов-кресел. Один, худой и сморщенный, не старик еще, но уже весьма почтенного возраста, застыл с открытой банкой тоника; второй, молодой, смуглолицый и черноволосый, с глазами навыкате, перестал жевать бутерброд, который он перед этим запивал горячим кофе.
— Ты что здесь делаешь? — удивился он, вздернув черные брови; говорил пилот на таджикском языке.— Рахим, кто это?
— Женщина! — ответил пожилой, улыбнувшись, так что стал похож на печеное яблоко, и добавил: — Хорошенькая, да к тому же пограничник.
Видана не знала таджикского языка, но встроенный в уник инк перевел ей разговор пилотов.
— Добрый день, джентльмены,— приветствовала она их на интерлинге, прощупывая пси-сферы обоих; ей повезло, один из пилотов был тем самым драйвером, который участвовал в транспортировке кластера монополей.— Я опер ЧП-вахты, и у меня к вам всего два вопроса.