«Если я скажу, ты не поверишь. Впрочем, до захвата надо еще дожить. Может быть, придется выходить на такие просторы Вселенной, что не хватит никакой фантазии. До связи, эрм».
И Железовский, свернув аппаратуру пси-фильтра, исчез.
Машинально Ставр сопроводил его в пси-поле до ближайшей стоянки аэромашин, потом вспомнил о браслете и активировал его. Через несколько секунд браслет исчез, будто всосался под кожу, а в голове Ставра прошумел холодный ветер, распахнул окошко пси-запаса, и вся новая информация осела в глубинах памяти. Теперь Панкратов знал по данной проблеме то же, что и синклит старейшин. Правда, эту информацию ему еще раньше передал начальник «контр-2».
Глава четвертая
МУЖСКИЕ ИГРЫ
— Надо запретить туристические рейсы по Системе,— сказал командор погранслужбы Людвиг Баркович.— Пока мы полностью не очистим ее от К-следов.
— Вы считаете, что «Баальбек» напоролся на след Конструктора? — осведомился его собеседник, молодой, высокий, с роскошной рыжей шевелюрой без всяких модных украсов.
— А вы так не считаете? — покосился на него Баркович.
Они стояли в центре визкона — зала визуального контроля спейсера «Зурбаган», принадлежащего погранслужбе Солнечной системы. Машина пространства висела в пустоте между орбитами Урана и Нептуна, в том месте, где лайнер «Баальбек» наткнулся на невидимое препятствие, пробившее его навылет по всей длине.
— Я привык опираться на точные данные,— произнес рыжеволосый. Это был комиссар-прима безопасности Пауль Герцог.
Оба были интраморфами, но Баркович не входил в круг друзей Герцога. Командор погранслужбы слыл личностью сильной, но странной, никто из интраморфов ни разу не общался с ним посредством слоган-речи, которая предполагает открытость мысленного поля. Мозг Барковича всегда находился за блоком, «застегнутый на все пуговицы». Также никому не был известен эгрегор, к которому присоединился Баркович.
Рядом со спейсером висел светящийся «бублик» исследователей и экспертов СЭКОНа, чуть поодаль маневрировал драккар спасателей, еще с десяток зелено-голубых огней обозначали индивидуальные коконы специалистов-безопасников и ученых, занятых изучением нагуаля. Сам нагуаль, естественно, виден не был, но его окружили десятиметровой сферой силового поля, отражавшей свет, и казалось, что рядом висит дымчато-радужный шар миниатюрной планеты. Ультраоптика зала позволяла зрителям видеть все объекты космоса в объеме и с любым разрешением, поэтому возникали любопытные эффекты: казалось, до Солнца, напоминавшего золотой апельсин, до Нептуна, видимого в форме лимона, можно дотянуться рукой прямо из зала.