Кэтрин шагнула назад от сцены, которая совсем недавно вызвала бы у нее отвращение и которая теперь…
В ее памяти неожиданно всплыло воспоминание из далекого прошлого, когда она совсем маленькой девочкой отправилась на поиски родителей. Она подошла к их спальне. Дверь была открыта, и она увидела их. В центре комнаты стояла ее мама, а рядом, на коленях, обняв руками мамины колени, прильнув головой к ее животу, сидел отец. Мама, словно благословляя его, положила руки ему на голову. Они оба были одеты, на секс не было и намека. Но в их позах, наполненных теплом и лаской, в их взглядах, полных нежности и понимания, Кэтрин увидела нечто такое, что было на порядок выше сексуального наслаждения, романтики и мирской любви. Это была всеобъемлющая и всепоглощающая Любовь. Не каждому было дано лицезреть ее, и далеко не каждому испытать.
Когда Кэтрин смотрела теперь на Майкла, ее образы изменились: в центре комнаты она представила себя, а Майкл обнимал ее, стоя на коленях. Он прижался лицом к ее животу, а она положила руки ему на голову.
И ощущение, которое эти мысли пробудили в ней, было настолько сильным, что она практически перестала контролировать себя и чуть не закричала.
Она заставила себя выкинуть из головы это воспоминание и мысли о Майкле и бросилась бежать по коридору, а ковер на полу приглушал звуки ее шагов.
Находясь в танцевальной студии, Майкл остановился, тяжело дыша и обливаясь потом. Он видел в зеркалах множество своих отражений, шея и челюсти выдавали его напряжение.
Впервые после тренировки он не чувствовал себя заново рожденным.
В его сне женщина двигалась к центру картины, и теперь он мог лучше разглядеть ее. Она была в белом, обута в сандалии, на которых осела пыль древних дорог. Женщина стояла у входа в храм с протянутыми к нему руками. Казалось, она хочет обнять Майкла и завести его в храм. Она улыбалась.
Воспоминание о сне вызвало в нем дрожь; боевые палочки выпали из рук и со стуком упали на деревянный пол.
Женщиной из сна была Кэтрин.
– Жаль, что я не могу видеть, – сказала она до этого. – Я хочу видеть то, что видит Сабина.
И тогда он ответил:
– Ничем не могу вам помочь.
Но на самом деле он мог помочь ей, потому что знал, что видела Сабина. В его снах присутствовали храмы и дороги, караваны с верблюдами, люди, мирно сидящие у костра и тихо беседующие под звездным небом. Но он не мог признаться в этом Кэтрин, ведь тогда бы ему пришлось рассказать ей и об остальном… что ему хотелось очутиться в этих объятиях, позволить ей завести его в храм. Но этого он сделать не мог, ведь туда, куда направлялся он, больше никто не мог попасть.